Я пацифист, девственник, трезвенник, вегетарианец
Шрифт:
Я
Моя жизнь одиночный протест.
Смысл жизни – нравственность, поэтому я пацифист, девственник, трезвенник, вегетарианец. Книгу посвящаю самому себе, как впрочем, и все мои жизненные зарисовки говорят в первую очередь обо мне, о моем отношении к чему-либо, я рассказываю о моем восприятии мира. Ошибка многих заключается в том, что они во всех моих высказываниях видят не меня, но себя, это и есть доказательство того душецентризма, о котором я говорил в Агнозисе. Во всем мы видим только самих себя. И это неплохо, пусть и в этой книге читатели узрят свое отражение. Или же пусть наблюдают одного меня, чтобы в который раз не оскорбиться. Ведь мои современные книги, написанные мною, тридцатилетним, не принимаются для публикации, по той причине того, что они якобы кого-то могут оскорбить. Что ж, здесь стоит констатировать, что я живу в мире, где правда о людях оскорбительна. В таком мире быть честным писателем крайне трудно, и это одна из тех причин, почему я постепенно оканчиваю свою литературную деятельность, с этим видом творчества и самовыражения я неуверенно
Одно из правильных решений в своей жизни я считаю публикацию своих книг для бесплатного чтения и скачивания. Мне ненавистна меркантильность в любом ее виде. Тогда как книгопродавцы заинтересованы исключительно только в продаже. В современном мире продается и монетизируется практически всё и это чрезвычайно отвратительно. Мне также антипатичны все издательские, писательские и художественные сообщества, так как их представители думают лишь о том, как бы им обогатиться за счет своего творчества. Я же в свой черед публикую все свои книги для бесплатного прочтения и скачивания, и считаю это единственно приличным способом распространения своего творчества. Поступая так, я, несомненно, выгляжу лучше всех других писателей.
Данная мысль – я лучше, станет основополагающей в этой книге. Потому что общество в целом, так и отдельные группы хотят внушить каждому человеку, особенно несогласному с обществом человеку, что он, дескать, не лучше других, у него просто другое мнение, или же он просто ошибается, озвучивая свое мнение. Обществу привычно унижать человека, оно хочет, чтобы никто не выделялся своим нонконформизмом. Общество в массе своей меркантильно. Меркантильность – вот что я ненавижу в искусстве. Так происходит, когда меркантильные писатели создают свои произведения не ради безвозмездного просвещения, но ради обогащения. Но если всё что они создают, это тупая развлекуха, тогда о каком нравственном просвещении здесь может идти речь? Мир с его меркантильностью мне крайне отвратителен, может быть, именно по этой причине всё нравственное доброе я возлагаю на будущие времена, где неизвестность, которую можно вообразить и обрисовать в любых красках. В настоящем же времени можно наблюдать только черную антиутопию.
Мою оппозицию в отношении меркантильности мало кто разделяет, потому в этом меркантильном обществе я всегда чувствую себя лишним, в обществе я если и могу находиться, то недолго, потом я ухожу. Вообще вся моя жизнь это постоянное рассмотрение и последующий уход (прозрение), так я вступаю в какое-либо сообщество, затем нахожу его ужасным и ухожу. С самой моей жизнью однажды произойдет именно такое, я уйду из жизни. Я нахожусь в постоянной оппозиции против всего безнравственного, против обыденности бытия. Однако это была бы ложь, если бы я заявил что всё мне антипатично и все люди мне противны. Мой пессимизм не всеобъемлющ. Не будь в мире нравственных людей, то тогда некого было бы просвещать и поддерживать. Однако даже будь я один, мои книги всё равно бы имели смысл, хотя бы для одного меня. Один я это уже много.
Именно эта книга получится исключительно протестной, дерзкой, горделивой. Я устал сглаживать углы своей речи. Однако от умалчивания и скрытности мне не отделаться, так как цензура нынче особенно свирепствует. Когда цензура не допустила мою книгу Пацифисты, я не пошел на уступки, не стал в этой книге ничего изменять, редактировать, придавать ей фантастический вид. Мир попросту оказался недостоин моей книги, книгопродавцы ее отвергли, здешняя антиутопия ее не приняла, впрочем, книгопродавцы в бесплатных книгах не особо заинтересованы. Однако, не всё столь печально, ведь большинство моих книг опубликованы и они бесплатные. Книгопродавцы разрешают такие публикации для того, чтобы автор привлек читателей бесплатной книгой, а затем подсунул бы им платную книгу. Маркетинговый рекламный ход. И в этом всём мне приходится находиться, потому что альтернативы для нищего нравственного писателя пока что нет. Под словосочетанием – нравственный писатель, я подразумеваю того писателя, который публикует свои книги для бесплатного прочтения и скачивания. Я даже хотел бы печатать тиражи своих книг и отдавать их бесплатно всем желающим, будь у меня такая возможность. Но кому нужны антимеркантильные, некоммерческие, некомфортные книги? Только мне одному. Мое творчество также одиноко, сколь и одиночен мой протест.
Я далеко не идеален, потому что совершал в своей жизни множество ошибок. Так в самом начале публикации своих книг, я, толком не разобравшись в механизме публикации, думал, что в графе роялти нужно было обязательно указывать какую-нибудь цифру. Что, конечно же, было делать не обязательно. Я указал по своей неосмотрительности малое число, отчего моя книга стала платной. Так произошло с первой моей публикацией, то была книга Целомудрие миролюбия, еще до разделения на три тома. Впоследствии в течение месяца один человек купил мою книгу, и мне начислили двести рублей с двух книг, с электронной версии и с печатной. Хорошо, что я быстро осознал всю мерзость данного происшествия, потому изменил параметры публикации, в графе роялти указав ноль. Я бы очень хотел думать, что я чист и безгрешен в отношении публикации своих книг, но это не так, я совершил ошибку, благо, вовремя опомнившись, я стал публиковать свои книги нравственно безукоризненно. Поэтому если читатель увидит на просторах интернета оставшуюся (может даже нерабочую) страницу моей книги, где указано что она платная, то читатель пусть знает, что это призрак моей ошибки, за которую мне совестно. Однако я всё исправил, публикуя последующие свои книги для бесплатного прочтения и скачивания. Совесть моя более не тревожится по этому поводу. Огорчает меня лишь то, что книгопродавцы меркантильны и потому бесплатные книги рекламируются куда хуже, нежели чем платные. Бесплатные книги не выгодны для них. Книгопродавцы стимулируют жадность писателей, подсовывая тем всё новые стимулы для обогащения, пусть и мнимого. Конечно же, писатели на самом деле не обогащаются, но о том мечтают, стремятся к той меркантильности, прибывая в постоянной неудовлетворенности. Я же в свой черед, удовлетворен своим творчеством, и не нуждаюсь в суррогатах счастья. Должно радовать само творчество, процесс, а не то, что за это писатель получает. Лучше вообще за свое творчество ничего не получать, ни денег, ни славы, почета, памяти и другой ерунды. Именно для меня одного мое творчество имеет огромное значение и этого понимания с лихвой достаточно творцу.
Все кто захотят усомниться в моей антимеркантильности, пусть спросят себя – просили ли они у своих работодателей платить им меньше положенного или более того, просили ли они вовсе им не платить заработанную плату? Я именно так поступал, и все мне дивились. Поступая так, я шел наперекор естественному отбору природы, при котором индивид стремится к обогащению, для лучшего пропитания, для лучших условий жизни. Здесь стоит заметить, что в этой книге, как и в других моих книгах, сойдутся две параллельные по смыслу мысли: я лучше и я против отбора природы. Одно другому противоречит. Для отбора природы я поступаю неправильно, но в то же время я считаю, что поступаю исключительно верно. В каждой главе этой небольшой книги будет происходить философский диспут.
Каждая моя книга вынашивается долго, я эмоционально готовлюсь к ее написанию. В моей жизни должны произойти особенные события, которые подтолкнут меня к творчеству. У этой книги есть и второе название, которое станет последней главой, состоящей из отдельных моих мыслей, и называться она будет – одиночный протест. Вся моя жизнь это одиночный протест, я всегда один и я всегда протестую против всего и всех. Сначала я хотел быть простым дворником, но стал нищим свободным художником. Я и поныне рисую красками, словами, мыслями. Я выбрал нищету, поэтому, будучи нищим художником, могу ли я быть богатым писателем? Это исключено. Быть художником во времена общедоступности любых изображений и во время легкодоступности печати, весьма легкомысленно. Точно также довольно смело быть писателем, когда практически все люди постоянно пишут письма, статьи, рассказы, интернет преисполнен текстами, и в этом изобилии трудно отыскать литературу. К тому же современная популярная видеосъемка куда проще и доступней для людей, и этот созерцательный контент могут создавать практически все люди, от мала до велика. Современные писатели всё чаще увлечены написанием сценариев для фильмов.
Но стоит заметить, что писательство вполне пригодно для нищего человека, так как для писательства нужна лишь бумага и пишущая ручка, а это недорогие предметы. Данную антимеркантильную деятельность я избрал для себя верно, именно с этого начался мой творческий жизненный путь. Однако идеализации себя во мне нет. Мои друзья до сих пор вспоминают тот день нашего общего детства, когда я просил с них пятьдесят копеек за прокат моего велосипеда, за круг по стадиону, такая дурная идея посетила меня в тот день, и все запомнили этот мой жадный порыв. Но в жизни своей нужно меняться и исправлять свои ошибки. Своею взрослой жизнью я эту подлость исправил, так же, как свои сильные половые желания я исправляю романтикой и философствованием о собственной девственности, подобно тому, совершая в детстве насилие, удары, толчки, пинки, сейчас я говорю о пацифизме и о непротивлении. В своей жизни я совершил немало глупостей, как в детстве, так и в подростковом возрасте. Но тем я и лучше многих, что я изменился, стал жить иначе, когда другие остаются прежними, становясь с годами только хуже. Так происходит по той банальной причине, что люди стремятся жить по безнравственным правилам природы, а значит деструктивно, вместо того чтобы идти наперекор борьбе за материальные ценности, или скорее излишества. Я же в свой черед создаю ценности, за создание которых я прошу только то малое, что необходимо мне для пропитания и не более того. Впрочем, я уже достаточно коснулся данной темы, и пришло время вспомнить все этапы моего творческого пути, о том времени, когда я делал первые штрихи. Речь далее пойдет о моей гениальности.
Гениален я, не потому что я обладаю некими сверхспособностями, сверхзнаниями, или сверхталантами, напротив, мои знания и таланты вполне обыденны, хотя я и считаю, что создаю новую литературу. Я гениален, потому что я мог бы оставаться тем глупым двоечником, каким я был, не стремящимся ни к чему умному, однако примерно в семнадцать лет я решил измениться, пожелал узнать, в каком мире я живу, какие имеются знания о мире, и каково будет мое уникальное мировоззрение. Я стал много читать, я начинал с нуля. Мои первые тексты были крайне слабыми, мой словарный запас был скуден. Мне думается, что современные подростки знают больше слов, нежели чем я в свои семнадцать-восемнадцать лет. Именно мой выбор оказался гениальным, так как всегда проще человеку оставаться в тупости, жить подобно животным: есть, спать, лениться, размножаться или имитировать размножение, попутно развлекая себя разным не слишком умным контентом. Но я пожелал себе сложной жизни, не похожей на любую другую жизнь, однако насколько протестной она сложится, то я и вообразить не мог.