Я познала хаос
Шрифт:
– Лето.
– Тео стоит на безопасном от меня расстоянии. За ним маячат Лиллоу и Такеши, остервенело теребящий хвост своих черных волос.
– Ты как?
– Нормас.
– Брожу взглядом по полкам и тянусь к пустующему подсвечнику на три свечи - на вид тяжелому. Взвешиваю его в руке. Ага, с массой угадала.
– Кажется, на меня только что нажужжало какое-то заносчивое насекомое.
Тео кусает нижнюю губу и оглядывается на выход из столовой.
– Давай-ка мы с тобой пройдем в малый кабинет. Вон та дальняя дверь. Пообщаемся.
– Думаешь, стоит?
– миролюбиво любопытствую я, глядя на него исподлобья и усердно поигрывая подсвечником. Предмет декора так и прыгает из одной руки в другую.
Тео возносит страдальческий взор к ажурному потолку и кивает.
– Еще как стоит. Я бы даже сказал, это жизненно необходимо сделать. Такеши, организуй нам все.
– А? Сейчас… - Врачишка, неуклюже семеня, пробирается мимо стола и трясущимися руками толкает створку.
– Прошу сю… А-а-а!
Мой прицел в данный момент напрочь сбит. У врачишки реакция как у дохлой черепахи, так что, не будь я такой криворучкой, подсвечник угодил бы прямо в его узкоглазую харю.
– Твари!!! Гаденыши!!!
Будь мой уровень дохлости в сотни раз ниже, Тео точно не смог бы со мной справиться. Но у меня, как всегда некстати, отказывают руки, и юрист, вцепившийся в мою талию, хоть и рывками, но относительно легко перетаскивает меня из столовой в малый кабинет.
Проскочивший в помещение последним Лиллоу поспешно захлопывает дверь и прислоняется к ней спиной. На его морщинистом лбу блестят капли пота.
Тео усаживает меня в мягкое кресло, резко отскакивает и тяжело бухается на кушетку напротив. Такеши, кротко сжимая голову в плечи, усаживается на краешек стула у самого входа. Воцаряется тишина.
Перебираю плечами и склоняюсь на одну сторону кресла.
– С тобой все в порядке?
– Тео хмурится.
– Руки окоченели, - бубню я и вяло откидываю голову на мягкий выступ спинки.
Забавные у меня перепады настроения. Только что возбухала, а сейчас оп!
– и внутри почти штиль.
– Судя по всему, излишнее волнение также способствует временному обездвиживанию конечностей, - подает голос Такеши.
Мрачно смотрю на него.
– Поцелуй мой подсвечник.
Такеши сворачивается обратно в нервный клубочек и, обнимая себя руками, отодвигается по сиденью к самой стене.
Снова затишье.
Отстраненно рассматриваю книжные шкафы, ковер на полу, камин.
– Так, значит, Лирис… - откашливаюсь и пробую пошевелить пальцами.
Не выходит. Интересно, а, если сейчас встать и покрутиться, руки будут мотаться из стороны в сторону, как поливочные шланги?
– Лирис.
– Тео вдувает щеки и выдает ненатуральную улыбку.
– Насколько я помню, это одно из твоих любимых имен? Как и… «Эли».
– Угу. Как и «Эли».
– С усилием отталкиваюсь от одной стороны кресла и заваливаюсь на другую.
– И, кстати, это вроде как девичье имя, нет? Со значением типа «та, что явилась из песни», нет? «ЭТО» что, девчонка?
– Нет, он мальчик. И… в общем, ему вполне комфортно и с таким именем.
– Да ну?
– Сдуваю с лица упавшие кудри и громко фыркаю.
– А зверька какого-нибудь, случаем, не вырастили?
Тео озадаченно моргает.
– Зверька?
– Ну да.
– Опускаю голову и ударяю себя подбородком.
– Во мне. Животное какое-нибудь? Птичью ферму? А, может, овощи тоже сподобились внутри меня выращивать? Репку. Свеклу… О, огурцы! Надо же хорошенько поработать с биоматериалом № 754873-5/777.
– Лето…
– Если в ход не пускали помидоры, то я так не играю.
– Лето.
– Тео, болезненно морщась, прижимает ко лбу ладонь и, раздувая щеки, лохматит себе шевелюру сразу обеими руками.
– Ты знаешь, ничего такого не было.
– Ни хрена я не знаю, - огрызаюсь я и опираюсь локтем заработавшей руки на подлокотник.
– Тут глаза посмеешь прикрыть, и в тебя уже пихают инородные предметы.
– Приподнимаю вторую руку, по-прежнему не функционирующую, и толкаю ее пальцем. Та принимается качаться, как маятник.
– Сколько?
– М?
– Тео скоблит пальцами подбородок.
– Сколько?
– Сколько… Сколько их еще?
– Голос сходит на нет без моего желания. Сердце сжимает чья-то незримая когтистая рука.
– Футбольную команду гомункулов налепили? Или хотя бы баскетбольную?
– Лирис последний. В смысле, он был первым. Он ведь старше, и… - Тео страдальчески оглядывается на Такеши, но тот сейчас явно ему не помощник.
– Двое. Детей всего двое.
– Так я тебе и поверила!
– Ударяю кулаком по подлокотнику. Теперь уже второй заработавшей рукой.
– То-то в комплексе ты все спрашивал у меня «только Эли?» Ты же и этого, второго тоже имел в виду? Ну же, признавайся! Или ты, врачишка! Так сколько их?!
– Двое. Только двое, - повторяет Тео, и Такеши быстро-быстро кивает.
– И это же неплохо, да? Что… всего двое?
– Он выдает нервную улыбку.
– Всего-то. Да, Лиллоу?
Дворецкий хмурит брови и отворачивается.
– Прошу вас, не спрашивайте о моем отношении к сложившейся ситуации. Мое мнение не отличается объективностью.
Встаю на ноги и пристально смотрю в сторону Лиллоу.
– Клеймо рода.
– Я зарываюсь пальцами в собственные волосы и слегка царапаю затылок.
– Он заклеймил и тебя, Лиллоу?
Дворецкий обращает ко мне свое лицо, а затем молча опускает голову.
– Заклеймил, - вместо дворецкого сухо отвечает Тео.
Пару секунд стою без движения, а миг спустя срываю с себя пиджак Тео, бросаю на пол и начинаю, словно бешеная, прыгать на податливой ткани.
– Твою мать! Твою мать!! Мать твою!!!
Напоследок издаю визжащий протяжный писк и, обмякнув, падаю коленями на кучку, в которую превратился пиджак.
Дышу. И вновь дышу. И дышу опять. Только, видимо, и остается, что справляться с собственным трепетным дыханием.