Я промазал, опер – нет
Шрифт:
– Знаешь, почему тебе, капитан, не быть майором? – недобро глянул на меня генерал.
Отвечать на этот вопрос я не стал, да он и не ждал этого.
– Потому что умный слишком. И еще с инициативой... Причиной пусть Москва занимается, понятно?
– А я о чем? – уязвленно огрызнулся я.
Гнутьев незаметно показал мне кулак, но меня это лишь еще больше разозлило.
– Ну, если и ты о том же, капитан, значит, дела пойдут на лад, – оскорбительно усмехнулся генерал.
Что ж, я мог его понять. Одно дело, когда в городе убивают, и совсем другое, когда происходит серия заказных убийств. И очень плохо, что убийца не найден. На низшем городском уровне виноват в этом я, а на высшем – генерал. Поэтому и обозлены верхи на низы. Выходит, своей версией я вставил палку в колесо начальнику ГУВД. Если бы в графу раскрываемости, а так в колесо...
– Хотелось бы на это надеяться, – расстроенно буркнул я.
– А тебе не надо надеяться, капитан! Тебе надо работать! – еще больше взвинтился генерал.
Видно, не привык он к тому, что подчиненный раз за разом огрызается. Привык втаптывать людей в грязь до блеска начищенными ботиночками так, чтобы не обляпаться... Ну, как его назвать? Может, кто-то подскажет?..
– Работаю.
– Плохо работаешь!
– Можете меня за это уволить. Плакать не буду.
– Что?!
Вот сейчас генерал напоминал грязевой вулкан, готовый к извержению. Побагровел, трясется, как будто лава вверх по кратеру поднимается. Как бы не лопнул от распирающего напряжения, а то ведь грязью всех зальет.
На этот раз мне хватило ума промолчать и даже опустить голову.
– Вы, капитан, очень много на себя берете! – продолжал бушевать генерал. – И увольнением пугать нас не надо. Мы будем вас этим пугать!.. Подполковник Хворостов, подготовьте материал на капитана Петровича, рассмотрим его на аттестационной комиссии.
Хворостов плотно сжал губы и медленно поднялся. Не глядя на него, сквозь зубы сказал:
– Товарищ генерал, в том списке, который поднял капитан Петрович, находилась моя жена. Капитан Петрович рисковал своей жизнью, преследуя киллера, обезвредил его. И не его вина, что появился второй киллер... Мы можем его взять, но появится третий... Я не очень хорошо разбираюсь в системе уголовного розыска, но уверен, что дело очень серьезное. Заказчик убийств идет на все, чтобы уничтожить последнего свидетеля. И арсенал у киллера очень серьезный, если он смог произвести сегодня выстрел из гранатомета... А материал я подготовлю. Капитан Петрович просит перевод в ГУВД Томской области, на должность участкового оперуполномоченного сельского поселения.
Генерал хотел сказать в ответ что-то резкое, но вместо этого прозвучал щелчок, с которым он сломал в руке карандаш. Это и удержало его от разрушающего всплеска эмоций.
– Все свободны! – объявил он, махнув рукой.
Но в генеральской приемной на меня набросился Гнутьев.
– Ну и просили тебя выставляться! – гневно сказал он.
Не остался в стороне и Мережик, но этот лишь сердито хмурил брови.
– Я же говорю, увольняйте, если не нравлюсь.
– Опять двадцать пять!
– Шестью шесть.
– Что?
– Тридцать шесть... Для майора я уже стар, а для трупа молод.
– Хорошо, что генералу не догадался об этом сказать, – хмыкнул Мережик.
– Плохо, что генерал не догадался по делу закончить. Что нам с Алехиной делать? Ее охранять надо. Где распоряжение? Или это только капитанов должно волновать?
– Ну хватит, разошелся! – скривился Мережик.
– А правда, что с Алехиной делать? – озадачился Гнутьев.
Мы зашли в буфет, попросили кофе, сели за стол.
– Она требует, чтобы Петровича к ней приставили, – напомнил начальнику Мережик. – И чтобы приказом отдать...
– Настырная баба... А почему бы не отдать его приказом? – кивнув на меня, озаренно спросил Гнутьев. – Пусть себе охраняет. Вот, от смерти ее спас...
– Бесчетова против. Петрович ей для работы нужен.
– Ну, незаменимых людей у нас нет, да, капитан?
– А я на исключительность не напрашиваюсь.
– Тем более... А убийцей мы сами займемся, капканы расставим. Ты, майор, лично этим займешься, на тебе прямая ответственность. Бесчетова от взрыва до сих пор отойти не может, толку от нее сейчас никакого. Баба есть баба...
– Слышал, Петрович, на живца будем работать, – подмигнул мне Мережик.
Но как это ни странно, его циничность не покоробила меня, а наоборот, вернула к жизни. Что хотите со мной делайте, хоть на передний край бросайте, хоть к черту на рога, только унижать меня не надо. Без двух лет пенсионерам это не нравится...
– Работайте, я не против. Только кто по заказчику работать будет?
– А вот ты информацию о нем узнаешь и нам сообщишь, – сказал Гнутьев. – А мы работать будем. С нашими московскими коллегами. Этим делом Генеральная прокуратура заинтересовалась. В общем, от тебя, Петрович, информация нужна, а там уже без тебя разберутся... Ну, безопасность свидетеля, само собой... Кстати, где сейчас Алехина?
– Ну где – у нас в отделе, – пояснил Мережик.
– В камере закрыли?
– Зачем в камере? У Бесчетовой в кабинете, Агранов еще там. Психолог с ней работает...
В психологической помощи нуждалась не только Алехина, но и сама Бесчетова. Но получали они ее своеобразно. Мне пришлось долго стучаться в дверь, прежде чем Дарья впустила меня к себе в кабинет. На столе, кроме бумаг, я ничего не увидел, но, судя по свежему алкогольному запаху, понял, каким лечением они занимались.
– Чего закрываетесь? – спросил я, глянув на Олесю, которая сидела у окна с опущенными долу глазами.
На щеках румянец, на губах виноватая полуулыбка.
Непроницаемые шторы плотно занавешивали окно, поэтому снайперского выстрела опасаться не стоило.
– А ты не знаешь? – щелкнув зажигалкой, спросила Дарья.
И резким движением свободной руки потребовала поскорей закрыть дверь.
– Да я-то знаю. Но там внизу группа спецназа. Враг не пройдет.
Гнутьев действительно распорядился усилить охрану и оборону здания РОВД, но после того, что киллер попытался сотворить с нами сегодня утром, я не очень верил в стопроцентную эффективность принятых мер.
– Ну и хорошо, что не пройдет. Хоть в спокойной обстановке немного посидим, – кивнула Дарья, невольно скользнув взглядом под стол.
– Психолога там прячешь? – сев напротив Олеси, насмешливо спросил я.
– Какого психолога? – немигающе-удивленным взглядом посмотрела на меня Дарья.
Похоже, она хорошо была под хмельком. Что, впрочем, неудивительно.
– О сорока градусах!
– А-а... Третьим будешь?
– Я за рулем.
– А ты куда-то собрался?
– Ну да, Олесю домой отвезу.