Я путешествую одна
Шрифт:
– Ты просил держать тебя в курсе.
– Пока все хорошо – все ведь хорошо, не правда ли?
Нильс послушно кивнул.
– Мне кажется, быть может, было бы проще, если бы у нас были телефоны, – сказал он осторожно после паузы.
Пастор откинулся в кресле и соединил кончики пальцев.
– Что еще тебе кажется? У тебя есть другие замечания? Ты недоволен тем, что тебе дал Бог?
– Нет, нет, я ничего не имел в виду, я просто…
Нильс не мог подобрать слов и покраснел. Пастор помотал головой, и в комнате воцарилась странная тишина. Не странная для Лукаса – он всегда был на стороне
– Вы придете к нам в субботу?
– Да, мы придем в субботу.
– Хорошо, тогда увидимся, – кивнул брат и вышел из комнаты.
– Lux Domus, – сказал Лукас, когда они с пастором снова остались наедине. Больше всего он любил такие минуты.
Пастор улыбнулся и посмотрел на него.
– Как думаешь, мы сделали все верно?
– Совершенно верно, – кивнул Лукас.
– Иногда я бываю не совсем уверен, – сказал пастор и снова сложил пальцы.
– Я кое-что должен вам сказать, – сказал Лукас.
– Слушаю.
– Вы знаете, что мой долг – заботиться о вас.
– Правда, Лукас? Правда? – улыбнулся пастор.
Лукас чуть покраснел. Он так хорошо знал пастора. Знал его голос. Знал, что тот его похвалил.
– Я не знаю, осведомлены ли вы, но, может статься, у нас в общине проблема.
– А, среди этих?
– Да, среди новичков.
– И в чем же проблема?
– На самом деле, я не знаю, это вам решать, моя работа только сказать, что я вижу, и заботиться о вас.
– Да, Лукас, ты это уже говорил, и я очень ценю. Так в чем же дело?
Лукас прокашлялся, прежде чем продолжить.
– Один из наших старых прихожан очень неудачно связался кое с кем.
Пастор покачал головой.
– Ты говоришь загадками, Лукас. Откройся. Говори.
– Старая дама в очках, в инвалидном кресле, она обычно сидит позади.
– Хилдур?
Лукас кивнул.
– Что с ней не так?
– Она мать Холгера Мунка.
– Чья мать?
– Холгера Мунка. Полицейского.
– А, вот оно что, он полицейский, я и не знал.
Лукас немного удивился, но ничего не сказал. Он прекрасно знал, что пастор в курсе, кто такой Холгер Мунк.
– Хилдур – его мать, – повторил Лукас.
– И почему это должно представлять для нас проблему?
– Я просто хочу, чтобы вы знали об этом.
– Ты думаешь о том, что было в конверте на этот раз?
Лукас осторожно кивнул.
– Спасибо, Лукас. Но я не думаю, что нам стоит беспокоиться о Хилдур Мунк. Сейчас у нас есть более важные дела, не правда ли?
– Конечно, – сказал Лукас, поднявшись.
– Lux Domus, друг мой, – улыбнулся пастор.
– Lux Domus, – улыбнулся Лукас в ответ.
Он низко поклонился и покинул кабинет, больше не говоря ни слова.
21
Миа Крюгер сидела в своем кабинете и перебирала в кармане таблетки. Она пообещала себе, что не возьмет их с собой, оставит их в доме на Хитра, пока не закончит с этим делом и пока они снова ей не понадобятся. Но оставить их не вышло – она кинула в карман несколько, так, на всякий случай. Она подумала, как хорошо было бы принять сейчас одну. Тело было словно пронизано стрелами. Она уже и забыла, что такое реальность. Оставила это далеко позади. И не собиралась возвращаться в нее, пока не появился Мунк и все не испортил.
Миа не пила уже четыре дня с тех пор, как приехала в Осло. Несколько раз она хотела распотрошить мини-бар в номере отеля, но сдерживалась. Холгер предложил ей одну из корпоративных квартир, но она настояла на номере в отеле – могла заплатить и из своего кармана. Она не хотела возвращаться. И не собиралась возвращаться. Безликий номер в отеле – это то, что нужно. Место перехода. Зал ожидания. Она не хотела подходить так близко к повседневной жизни. Только это дело. А потом обратно. На Хитра. К Сигрид. Она искала новую символическую дату, ведь 18 апреля уже прошло. Следующая – это день рождения, 11 ноября. Им обеим исполнилось бы тридцать три года. Исполнится тридцать три года. Казалось, что до ноября еще очень долго. Слишком долго. Надо найти другую дату. А может быть, и не надо. Это может случиться когда угодно. Самое главное, чтобы это свершилось. Чтобы она избавилась от этого. От этих людей. Она сунула руку в карман и положила одну таблетку на язык. Передумала. Выплюнула ее и снова убрала в карман.
– У нас есть отклик по одежде.
Анетте внезапно возникла в ее кабинете.
– Что?
– Есть совпадение по кукольным платьям.
– Уже?
– Ага, – улыбнулась светловолосая девушка и помахала бумажкой в руке. – Звонила Йенни из «Ателье Йенни». Она извинилась, что не позвонила раньше, она только сейчас прочитала наше объявление в газете. Поедем вместе?
– Конечно. Где Мунк?
– Ему нужно забрать внучку из садика. Ее маме надо примерить свадебное платье.
– А, вот как, их до сих пор кто-то надевает.
– Ага, – улыбнулась Анетте. – Честно говоря, рада, что это не я. Свадьба! Не слишком ли старомодно?
– Ты спрашиваешь не того человека, – улыбнулась Миа. – Я мало что в этом понимаю.
Она встала и надела черную кожаную куртку.
– Ты за рулем или я? – спросила Анетте, помахав очками перед собой.
– Я думаю, лучше ты, – подмигнула Миа и пошла за коллегой к парковке.
– Что сказала эта женщина? – спросила Миа, когда они выбрались из центра и ехали по Драмменсвейен.
Она много раз работала с Анетте, но они не были в близких отношениях. Миа толком не знала почему – в Анетте все было хорошо. Она была умна и всегда приветлива. Адвокат по образованию, очень талантливая и отличный сотрудник специального отдела. Наверное, дело в том, что Миа вообще не относилась к своим коллегам как-то по-особенному. За исключением Мунка, конечно же, но с ним другое дело. Были ли у нее вообще близкие отношения с кем-нибудь? С друзьями из Осгордстранда она не говорила уже много лет. После того как не стало Сигрид, она замкнулась еще больше. Может быть, это неправильно? Может, у нее могла бы быть хорошая жизнь за пределами работы? Теперь уже не имеет никакого значения. Раскрыть это дело – и обратно на Хитра. Обратно к Сигрид. Она погладила букву С на браслете. Почувствовала себя в безопасности.