Я – Распутин
Шрифт:
На собственный двор выходили торцевые стены двух соседних зданий, в промежутках – крепкий забор высотой метра три. Две калитки, обитые железом, здоровенные висячие замки. Каретный сарай, конюшня – битюгов и повозки уже продали. Дровяной склад.
– Что скажешь, Григорий Ефимович?
– Пойдет.
И капитан ринулся в бой. Хозяину было уже крепко за семьдесят, сыновей не случилось, зятьям бизнес передавать не хотел наотрез, а сам уже не тянул. И надумал все распродать, уехать в родную деревню под Архангельском, а дом сдавать.
– Так, Василий Михайлович, это ж сколько возни будет! – вился вокруг Стольников. – Смотри, чини, деньги с нанимателей собирай.
– На то управляющий будет, – ответствовал старец, но к доводам капитана прислушивался.
– Э, управляющие… дело такое, без хозяйского пригляду блудить начинают, больше не об деле, а о своем кармане думают. Ей-ей, одна морока выйдет. Вот если б вы в Питере остались – другое дело, свой глазок – свой смотрок.
И уломал. Дед подумал, почесал в затылке, припомнил всякие случаи из своей долгой жизни и буквально хватил шапкой оземь.
И начал торговаться. С жаром, страстью, с артистизмом. Впрочем, Никодим ничуть не уступал, и я, как завороженный, смотрел на это представление истинных мастеров торга. Они сходились, почти били по рукам, расходились, выискивали умопомрачительные резоны поднять или сбить цену, взывали к совести друг друга, к Богу и, похоже, сами наслаждались этим спектаклем.
Через час, наверное, дед сдался.
– Уморил, ох уморил, черт языкастый. Где ж так выучился?
– Так капитан я, торговый.
– Тогда ясно. Ну-с, пожалуем к нотариусу, честь честью купчую подпишем. Но магарыч с тебя! – оставил за собой последнее слово хозяин.
– Коли магарычи выпиты, то и дело покончено, – согласился Стольников.
У нотариуса все оформили довольно быстро, перед подписанием я взял прочесть составленную бумагу.
Так, я, такой-сякой гильдии купец… продал покупщику, торгового флота капитану… принадлежащий мне дом с дворовыми постройками и подвалом… имущество свободно от запрещения… Деньги выплачены сполна и мной получены…
Юридический язык Российской империи был ничуть не проще такового же Российской Федерации. Я наморщил лоб и выдавил показавшийся мне важным вопрос:
– Надо бы указать, на основании чего продавец владел имуществом.
И тут как органчик включился.
– Мнение, что неуказание в купчей акта укрепления, по которому имение дошло к продавцу, есть неправильное, – загнусил нотариус, – ибо, как истекает из систематического толкования статьи 1426, она относится к обрядовой стороне совершения купчей крепости, причем купчая отнюдь не должна содержать в себе под страхом недействительности все изъяснения, указанные в статье, а лишь может содержать таковые.
Ух, силен! Это он на одном дыхании выдал, и наизусть!
Покупку обмыли в близлежащем трактире. И чего дед жаловался, что дела вести тяжело? Вон, водку как молодой, стаканами пьет, мне не угнаться… Почему это не угнаться? Грише Новинскому да, не получится, а Гришке Распутину запросто. И я замахнул стакан не отрываясь.
Получили мы ключи и пошли осматривать приобретение. Вместе с домом нам достались два рыжих кобеля неизвестной породы, собственный колодец, несколько саженей дров.
Но стоило зайти с парадного входа, как на меня шибанул винный запах. Оно бы и ничего, но сюда будет приходить много людей – сразу найдутся доброхоты, будут нашептывать царю и царице: «Старец хлещет, как не в себя, весь дом провонял».
– Ништо, Григорий Ефимович, – выручил Стольников, – способ известный, сперва мыла настругать в горячую воду, да отдраить все, а потом нашатыря тоже в воду и по второму разу. Ну и проветрить.
– Так это ж весь дом скоблить!
– Кликнуть баб, рубль в день, они тебе такой аврал устроят – любо-дорого, потом хоть белым платочком сможешь косяки да перила протирать.
– Тогда бабы и аврал – на тебе, Никодим. Чтоб с Дрюней вычистили все, еще неделю на то, чтобы подправить, подкрасить, поменять чего, а там и переедем. И вот еще. Хороший банковский сейф нужен. За ценой не гонись, купи самый надежный.
Капитан только руками развел. А ты как хотел, армейский принцип: инициатива имеет инициатора.
24 октября 1906 года, 10:10
Санкт-Петербург
На подворье Троице-Сергиевой лавры меня доставили практически под конвоем.
К дому Лохтиных приехали на санях два хмурых монаха в тулупах поверх подрясников, шуганули толпу под окнами.
Надо сказать, народа в окрестностях прибавилось, местные власти даже отрядили городового следить за порядком. Больше стало всяких кликуш, юродивых. Очень докучали попрошайки. Эти стучались в двери, заглядывали в окна.
Конец ознакомительного фрагмента.