Я решил стать женщиной

Фомина Ольга

Столики красиво стояли почти на самом берегу Невы. Напротив, на другой стороне, революционно освещенный красным садящимся солнцем, стоял навеки пришвартованный, легендарный крейсер «Аврора». Удивительное настроение дарит старый Питер в хорошую погоду! Я села за крайний столик и заказала себе джин с тоником. Я обычно совсем не пью, но красивый вид, ощущение свободы:, короче, я заказала себе спиртное. Я наслаждалась вечером, думала о Кате, думала, что нас ждёт, понимала, что не ждёт ничего, и тут же гнала от себя эти грустные мысли, не позволяя себе огорчаться.

Из-за

угла на меня выглянули сразу несколько девушек, я повернула к ним голову, и они спрятались обратно. Так они выглянули еще несколько раз: Потом исчезли на некоторое время: Смелым шагом из этой веселой засады вышла блондинка в коротенькой кожаной куртке и в еще более короткой юбочке. Она, как по подиуму, красиво двигая бедрами, шла по направлению ко мне. Я неуверенно поежилась, мне стало страшно, — зачем это она идет ко мне? Она прошла мимо моего столика, но ушла она недалеко, она остановилась в двух метрах от меня у ограждения уличной части бара. Она встала ко мне спиной, точнее попой и теперь усердно крутила ее перед моими глазами. Пока мне всё нравилось!

— Девушка! Ну, чего Вы маетесь, садитесь ко мне за столик, — пригласила я её почему-то голосом тюремного пахана.

— Можно? — она с такой радостной готовностью и так резко повернулась ко мне, что я от неожиданности вздрогнула.

— Садитесь. Меня Борис зовут. Что Вам заказать? — предложила я вертлявой короткоюбой блондинке.

— Пиво, — не задумываясь, сказала девушка и усадила свою неспокойную попу на соседний стул. — Если можно, «Туборг», — уточнила она.

Я заказала.

— А меня Лена зовут, — представилась она и закурила «Парламент».

— Очень приятно. Как жизнь проходит в отеле?

— Нормально: Я здесь работаю: ну, понятно кем.

— Наверное, моей горничной, — усмехнулась я.

— Ну, могу и горничной, если заплатишь. А мы с девчонками поспорили — баба ты или мужик.

— Ну, и кто выиграл? — поинтересовалась я.

— А я не спорила. Но я тоже не поняла, кто ты. Меня послали это выяснить, — она махнула рукой опять высовывающимся своим подружкам. — Вот дуры, не успокоятся, пока я им не расскажу. Наплевать, пусть гадают. А что это ты, действительно, так странно выглядишь?

— Как странно?

— Ну, странно:, мужественным тебя не назовешь. Грудь у тебя э-э-э:

— Я пол меняю, — честно призналась я.

— Пол меняешь!? Вот это да! Так тебе мужики нравятся? — Лена разочарованно скривила губы.

— Мужики не нравятся, сексом пока занимаюсь с женщинами.

— А зачем тогда пол менять? — удивилась Лена.

— Трудно сказать: Сам не понимаю такую глупость. Действительно, идиотизм какой-то! — усмехнулась я искренне данному обстоятельству, я сама удивилась нелогичности своей ситуации.

— Ну, а там-то у тебя что? — она перегнулась через стол, глазами показывая ниже моего пояса.

— Какая тебе разница? — засмеялась я. — Отстань с такими вопросами.

— А что ты делаешь в Питере?

— Приехал по работе.

— Из Москвы?

— Из Москвы: Я фотограф, снимать буду здесь несколько дней.

— Фотограф? Надо же! Интересно! И что ты снимаешь?

— Ерунду всякую, в данном случае буду снимать рекламу для «Петра Первого» — это сигареты такие.

— Знаю. И много платят?

— Так: Вряд ли это можно назвать много. Извини за нескромный вопрос, тем более сразу скажу, что вряд ли воспользуюсь твоими услугами: А сколько стоят они: — я помялась, — сколько стоят твои услуги?

— Сто долларов — час.

— И как? Все ОК с работой?

— Да. Я по несколько клиентов имею за ночь, — гордо похвасталась Лена своими стахановскими достижениями.

— Здорово, — я ей не поверила.

Гостиница была потрепанная. В хорошем месте, в центре, и «Аврора» тремя своими трубами украшала вид, но гостиничные номера очень огорчали своим состоянием, и цена 100 долларов в день за номер вряд ли соответствовала этому качеству проживания. Я каждый день платила горничной сто рублей, чтобы она не застилала ужасающего вида пыльное покрывало на мою постель. Деньги она брала, но все равно продолжала его стелить. Я не верила в большое количество платежеспособных клиентов в таком гиблом месте.

— Я сама из Питера, у нас девчонки почти все приезжие, а я местная, здесь родилась, у меня квартира здесь своя, — еще об одном предмете гордости рассказала Лена.

— А раньше, чем занималась? — продолжала выспрашивать я.

— Во-первых, занималась спортом, я мастер спорта по плаванию, я с детства плавала, на соревнованиях выступала.

— Ничего себе! — эта фраза прилепилась ко мне и к Кате от моей дочки, шестилетний ребенок удивлялся миру, хлопал длинными ресницами и каждую минуту говорил: «Ничего себе!». Нам тоже часто приходилось удивляться и каждый раз мы, как и Лизуля, хором восклицали эту приклеившуюся к нам фразу. — Ничего себе! Мастер спорта — это круто! Это надо долго и серьезно заниматься.

— Я и занималась почти всю жизнь. Потом занялась торговлей, открыла свой магазин, все деньги в него вложила: Уже всё налаживалось, место было хорошее и всё такое, и вдруг раз: и кризис. Пролетела по крупному. Мужик мой сразу меня бросил, жил за мой счет. После этого я начала заниматься проституцией, — она помолчала. — Осуждаешь?

— Не осуждаю. Хорошего в этом мало, но морали читать не собираюсь.

— Да, хорошего мало, — она вздохнула. — У меня парень есть: из Эстонии, ко мне приезжает часто. Может быть, замуж за него выйду.

— Любишь его?

— Да нет, но он один у меня такой постоянный. Он мне деньги дает, не каждый раз:, я же с ним не как проститутка встречаюсь, но через два или три раза: то тысячу, то пятьсот долларов обязательно даст.

— Молодец твой парень. А у вас есть девочки, которые оказывают садомазохистские услуги?

— Это как это? — удивилась Лена.

— Садомазохизм — знаешь, что это такое?

— Так, в общих чертах.

— Ну, секс с насилием, когда связывают и прочее, — некоторые другие унизительные действия из садомазохистского секса мне перечислять было стыдно.