Я рискну

Тессье Шантель

— Спасибо, — бормочу я.

Она хмурится.

— Прости, я просто имела в виду, что ты плохо выглядишь. Ты заболела?

Я отмахиваюсь от ее неубедительных извинений. Я знаю, что выгляжу дерьмово.

— Я поняла, что ты имела в виду. И нет, я в порядке.

Она кивает.

— Тебе понравилась служба? Пастор Фриц такой милый.

Я уверена, что да.

— Да, — говорю я, отворачиваясь от нее. Я почти разыграла карту больной этим утром. И теперь я знаю, что могла бы это сделать.

— Я разговаривала

с твоим отцом, и он сказал, что вернется домой только на следующей неделе.

Я киваю. Ничего удивительного.

— Где он?

— Пытается заключить сделку в Ванкувере, — взволнованно говорит она. Она так гордится им, что тошнит. — Он хочет устроить семейный ужин, когда вернется.

Я открываю рот, чтобы сказать нет, спасибо, когда волоски на моем затылке встают дыбом, и тут я слышу его голос.

— Привет, Селеста.

Она смотрит через мое плечо, и яркая улыбка озаряет ее лицо.

— Привет, Коул.

Мой желудок опускается от ее подтверждения.

— Вы знакомы с моей падчерицей? — Она оглядывается на меня и начинает распускать мои волосы. Я отталкиваю ее руки. Она что, пытается свести меня с сумасшедшим?

— Нет, — говорит он, а потом усмехается.

Она берет меня за плечи и кружит так быстро, что я чуть не спотыкаюсь о свои черные туфли.

— Это Остин. Остин, это Коул Рейнольдс. Он учится с тобой в этом году.

Я смотрю на человека, который несколько часов назад прижал меня к земле. Этот же человек разрезал мне руку ножом, пытаясь обвинить меня в убийстве. И у меня пересохло во рту, потому что он улыбается мне. Идеально полные губы оттянуты назад, чтобы продемонстрировать жемчужные белые зубы. Прямой нос, высокие скулы и квадратная челюсть. Солнцезащитные очки закрывают его глаза, но я чувствую, как они пробегают по моему телу так же, как его руки прошлой ночью.

— Приятно познакомиться, — говорит он, протягивая руку и подхватывает мою правую руку. Он наклоняется и нежно целует костяшки моих пальцев.

Я отдергиваю руку, и он хихикает.

— Остин! — кричит Селеста. — Прости, она сегодня не в себе, — добавляет она, когда я просто стою на месте.

— Все в порядке. — Он продолжает улыбаться мне, и я нервно сглатываю. Что он здесь делает? Возможно, он здесь, чтобы преподать мне урок, что с Коулом никто не связывается. Может, я и не знаю его, но прошлой ночью я узнала достаточно.

— Как Лилли? — спрашивает она его.

Он переключает свое внимание на нее, отстраняясь от меня при упоминании этой Лилли.

— У нее все хорошо. Спасибо, что спросила.

— Отлично. Вы должны привезти ее к нам, и мы все сможем пойти поплавать. Я знаю, как она любит воду. Как и ты.

Он смеется и кивает.

— Конечно. — Затем я снова чувствую его взгляд на себе. — Как тебе это, Остин?

То, как он произносит мое имя, звучит так, будто он хочет меня утопить. Я не отвечаю.

Он бросает мне еще одну зловещую улыбку, как будто знает, как сильно на меня влияет пребывание здесь.

— Ну, нам пора идти, — говорит Селеста.

— Вообще-то, я хотел спросить, не хочет ли Остин пойти на обед. Мы, старшеклассники, собираемся…

— Нет, — говорю я, но Селеста говорит в то же время.

— Это было бы здорово. — Она наклоняется, целует меня в щеку, а затем смотрит на Коула. — Вы, сумасшедшие дети, развлекайтесь. — Затем она уходит, оставляя меня стоять с убийцей.

Улыбка, которая была у него все это время, исчезает с его лица, как будто он только что снял маску. Его челюсть заострилась, а грудь выгнулась — готовность к драке.

Я делаю нервный шаг назад.

— Как ты меня нашел? — спрашиваю я, и мне не нравится, что мой голос дрожит. Вся храбрость, которая была у меня прошлой ночью, теперь давно пропала.

Он не отвечает. Вместо этого он берет мое предплечье, то самое, которое он порезал прошлой ночью, и я знаю, что это было сделано специально. Я задыхаюсь, когда он поворачивается и ведет меня вниз по лестнице церкви и по узкой дорожке к припаркованным машинам.

— Я никуда с тобой не пойду, — огрызаюсь я.

— У тебя нет выбора, — рычит он. — А теперь садись в эту гребаную машину. — Он рывком останавливает меня, а затем пихает в водительскую сторону черной двух дверной машины. Затем он падает на водительское сиденье, толкая меня через центральную консоль.

Я неловко забираюсь на пассажирское сиденье и быстро спускаю платье, чтобы прикрыть бедра.

Прежде чем я успеваю дотянуться до ручки двери, он включает задний ход и с визгом выезжает с парковки.

Я сижу, прижавшись спиной к его сиденью, и смотрю на него, пока он мчится по шоссе. Его рука сжимает сцепление, когда он переключает передачи. Его темно-синяя футболка демонстрирует его тонизированные предплечья.

— Чего ты хочешь, Коул? — Он не отвечает. Я вижу, что мы возвращаемся в направлении моего дома, и у меня такое чувство, что он планирует положить меня в могилу, которую они с Диком вырыли для парня, которого я сожгла. — Я не собираюсь говорить копам, — говорю я, выпустив длинный вздох. Я открываю рот, чтобы заговорить, но что-то теплое привлекает мое внимание.

Я дергаю за рукав своего красного кардигана и с шипением вдыхаю, когда вижу кровь, стекающую по моей руке. Его рука, схватившая мое предплечье, должно быть, потянула меня за порез.

— Черт! — Он шипит, заметив это, и требует: — Ты не зашила?

Я сужаю на него глаза.

— Кто, черт возьми, собирался мне его зашивать?

Он делает длинный вдох и кивает на центральную консоль.

— У меня там полотенце. Достань его и надави на порез.

— Как будто тебя волнует, что я истеку кровью до смерти, — огрызаюсь я.