Я родом из СОБРа
Шрифт:
Что же еще? Этот угрюмый недоумок не мог испортить ему настроение, не в нем дело. С выкупом тоже вроде все нормально. Неделю назад Арби («Незаменимый человек», – с ухмылкой подумал Ахмедов) перед кинокамерой большим кухонным ножом отхватил два пальца у кабардинца, за которого уже месяц не передают денег. Сначала Арби связал его, затем громко посетовал на непонятливость родственников, которые заставляют мучиться такого неплохого парня, как Мухаммед Унатлоков. Все это он говорил громко и отчетливо, одновременно натачивая нож и ободряюще хлопая по плечу заложника, привязанного к стулу. Арби явно нравилось чувствовать себя в роли киногероя, у которого слова не расходятся с делом. «Я вам обещал прислать его палец, вы мне не поверили. А ведь он недорого стоит, купите, всего миллион долларов. Но вы жадные люди, вам жалко такую мелочь... А вот мне
Первое видео было послано родственникам Мухаммеда уже давно: он сидел на земляном полу, связанный по рукам и ногам, весь в крови и избитый. В синяках, с выбитыми зубами, но узнаваемый (за этим Ахмедов следил строго). На это ответа не последовало, хотя Унатлоков слезно молил своих о срочной передаче денег. Теперь следовал второй акт устрашения. Видео получилось, конечно, жутковатое, Арби резал не спеша, и вой заложника, судорожно дергавшегося на стуле, закладывал уши. Потом палач показал два отхваченных пальца, замотал их тряпкой и положил в конверт. Этот же конверт и был передан по назначению. Зрелище было неприятное даже для Ахмедова, но оно было и очень убедительным, и люди Ахмедова, находящиеся в Нальчике, передали, что мать Мухаммеда после получения этой посылки попала в больницу с сердечным приступом. Значит, с этим порядок, скоро они зашевелятся и соберут деньги. Ну, неделя максимум... Все хорошо, надо спать, завтра полно дел, надо съездить в Грозный.
За окном раздался слабый шипящий щелчок. Ахмедов, затушив сигарету, прислушался. Звук был необычным, он такого раньше не слышал... Кто-то звякнул оружием? Вряд ли... Открыли бутылку с шампанским?.. Тоже вряд ли, откуда здесь шампанское... Не спалось все равно, и главарь банды, натянув широкие камуфлированные штаны и прихватив «стечкин» с тумбочки, двинулся вниз по лестнице, ведущей со второго этажа во двор.
...Аслан и Замир легко подняли заранее приготовленную доску с Алексеем на уровень пояса. Голова снайпера поднялась над высоким забором. Он бесшумно вскинул «ВСС» и начал оглядывать двор. Смотрел обоими глазами – одним в прицел, другим, используя периферийное зрение, быстро схватывал обстановку вокруг. Чтобы так целиться, нужен некоторый навык, его нужно наработать, но прием был эффективный. Обзор не суживался до размеров окуляра, и это давало больше шансов на оценивание ситуации и на принятие решения при обнаружении вероятного противника. Чижова подняли прямо возле ствола старого раскидистого ореха, чтобы использовать его ветки в целях маскировки. Он отодвинул глушителем листья и сразу же увидел во дворе небольшой флигель. Там и находилась охрана, которую снайперы должны были снять, затем прикрыть спецназовцев, которые, если получится, откроют ворота.
Батарейка в прицеле работала отлично, обеспечивая ночное видение. Раздался негромкий щелчок совсем рядом, Алексей вздрогнул, но потом сообразил, что это был щелчок зажигалки, и его ноздри уловили запах сигаретного дыма. Еле ощутимый ветерок дул ему в правую щеку. Он еще не заметил часового, который закурил; скорее всего, тот находился в непросматриваемой зоне с другой стороны забора, и они не видели друг друга. «Хреново, если и Вадим его не видит; тогда надо ждать, пока он выйдет из-под навеса, а сколько ждать, никто не знает. Но он пока ничего не заметил, иначе бы не закурил...» Однако Вадим увидел его с противоположной стороны. Тихо прозвучал выстрел спецпатрона, и часовой упал. «В голову, наверное, даже не шевелится, не слышу я ничего, никакого движения, значит, не ранен, а убит». Слабо звякнуло выпавшее из рук оружие. По информации пастуха, во дворе должны были находиться трое охранников. «Один есть», – подумал Алексей, держа под прицелом дверь флигеля. Он чувствовал, как напряглись все, кто ожидал штурма; они слышали выстрел, но никто, кроме двух снайперов, не видел обстановку во дворе. «Да ну же выходите быстрее! Если проморгаю, как охрана выскочит, потом ищи их где-нибудь за укрытием», – панически подумал Чижов, чувствуя, как начинает ощущаться резь в правом глазу. Он не мигал, чтобы метка в прицеле, наведенная на темный вход, не сдвинулась ни на миллиметр.
Вдруг еле скрипнула широкая входная дверь дома, и он моментально перевел туда ствол. В прицеле хорошо была видна фигура, окрашенная в оранжевые и желтоватые цвета инфракрасных лучей. Человек стоял на пороге и вглядывался в предрассветную темноту. Алексею показалось, что тот смотрит прямо на него. В руке незнакомца был пистолет. Чеченец что-то негромко спросил, видимо, у часового и осмотрел двор. Убитого он еще не заметил. Никто ему, разумеется, не ответил. Чижов уже подвел ему под сердце верхний уголок «птички» в прицеле и плавно потянул за спуск. Девятимиллиметровая пуля с мягким свинцовым наконечником, сделанная специально для того, чтобы не было рикошета, разорвала сердце бандита и мягко, без звука, воткнулась в деревянную обшивку стены.
Падая внутрь коридора, Ахмедов шумно ударился об пол, и «стечкин», выпавший из его руки, громыхнул по гулким ступенькам крыльца. В глубокой тишине это было подобно звуку разорвавшейся гранаты. «Обнаружены... ну сейчас», – яростно подумал Алексей и перевел ствол на дверь флигеля. Первым выскочил охранник в трусах и с автоматом. «Ну, мать вашу, вы еще и раздетыми спите, а как же война-то...» Уловив момент, пока тот напряженно таращился в темноту и на мгновение замер, разыскивая врага («Где ж тебя учили, надо перекатом сразу в сторону уходить».), снайпер убил и его. Третий караульный, решив, что его присутствие на открытой местности необязательно, просто выпустил очередь в воздух из двери.
– Два! Вариант два! Двойка!!! – оглушительно гаркнул Гордей на другой стороне улицы.
Алексея так быстро опустили на землю, что он чуть было не упал. Пошатнулся, быстро поставил винтовку на предохранитель и побежал подальше от ворот.
– Огонь!!! – так же громко крикнул Гордей и на секунду прикрыл глаза, чтобы сохранить зрение после вспышки.
Раздался звонкий оглушительный грохот, и первая граната, выпущенная с перекрестка, с шипением пронеслась через улицу и воткнулась в створки ворот. Не прошло и пяти секунд, как гранатометчик выстрелил второй раз. Третью гранату он послал в образовавшийся пролом в воротах прямо в стену флигеля охраны.
Еще раньше, при выдвижении к дому, Алексей заметил четверых солдат, которые шли в составе штурмовой группы. «Зачем они нам, ведь договорились же, что они будут в оцеплении стоять», – тогда еще недоуменно подумал Чижов. Солдаты были хороши в открытом бою, они не были обучены действиям в помещениях, когда опасность грозила со всех сторон и где от бойцов требовались полное взаимопонимание и согласованность. У каждого номера штурмовой тройки были свои задачи и обязанности. Сами собровцы многократно «накатывали» подобные варианты и старались, чтобы при штурме рядом были те люди, которые всегда присутствовали на подобных тренировках.
Гордей выпросил этих солдат у Андреева, клятвенно пообещав тому их полную сохранность. Но на всякий случай подполковник приставил к ним опытного сержанта. Сейчас эта четверка дружно подбежала к разбитым воротам и, используя дымящиеся обломки как прикрытие, приняла позицию «стрельба с колена». Брезентовые ленты с цилиндриками подствольных гранат уже были сдвинуты ближе к пряжке ремня, чтобы их было удобнее выхватывать. Сноровка стрелков была удивительна. Глухо защелкали подствольные гранаты, покидая широкий, короткий ствол. Солдаты стреляли быстро и уверенно, распределив между собой площади поражения.
Подствольный гранатомет – это как маленький миномет, который крепится под стволом автомата. Там есть и прицельная рамка, но установка ее и прицеливание отнимает слишком много времени, так необходимого в бою, поэтому из «подствольника» стреляют, определяя по разрывам гранат нужное место. До окон было около сорока метров, и это было просто замечательно, так как граната становится на боевой взвод примерно после пролета двадцати пяти метров, чтобы при неудачном попадании не разорваться среди своих.