Я русский солдат! Годы сражения
Шрифт:
А. Проханов: – Это ваша единственная надежда. Моя единственная надежда, что удастся трансформировать эту власть без уничтожения государственности. И я думаю, что вот эта…
О. Журавлёва: – Так все-таки трансформировать власть нужно?
А. Проханов: – Вот эта машина запущенная, машина агитации и пропаганды за оранжевую революцию, частью которой вы являетесь в сегодняшнем разговоре со мной…
О.
А. Проханов: – …она тотальна и страшна. Именно она, вот этот сердечник, который ударил и движется в недрах брони, он пройдет насквозь и ударит боекомплект. Поэтому я делаю все, что в моих слабых силах. Я не хочу этого ложного, отвратительного пацифистского подхода. Это подход, абсолютно связанный с психологической обработкой противника. Противник не должен знать, что на него нападут. Он не должен чувствовать себя в опасности. Он должен верить в то, что наша армия – самая сильная, мощная, что врага не…
О. Журавлёва: – Так нам Путин об этом рассказывает, что армия у нас самая сильная и мощная.
А. Проханов: – Молодец. И молодец. Молодец, что это делает, а не лжет нам, как это делают лжецы от либеральной психологии и политики.
О. Журавлёва: – А Александр Андреевич нам рассказывал, что ужасный Сердюков армию разваливает специально.
А. Проханов: – А я говорю, что армия должна быть восстановлена вопреки Сердюкову.
О. Журавлёва: – Так Путин его назначил ваш любимый.
А. Проханов: – А Путина назначил ваш любимый Ельцин. А Ельцин совершил госпереворот. А, оказывается, Зюганов выиграл в 1996 году выборы.
О. Журавлёва: – Зюганов это не подтверждает.
А. Проханов: – А ваш любимый либерал Медведев подтверждает.
О. Журавлёва: – Что он может знать? Его тогда не было.
А. Проханов: – И вы рукоплескали пожару 1993 года, а, по существу, одно за другое цепляется.
О. Журавлёва: – Александр Андреевич, вы говорите о преемственности власти?
А. Проханов: – Я говорю не о преемственности власти, я говорю о мерзком либеральном подходе к русским проблемам. Вот о чем я говорю.
О. Журавлёва: –
А. Проханов: – А вы хотите, чтобы Россия продолжала умирать, как она умирает под либеральным игом на протяжении двух десятилетий? Вы этого хотите?
О. Журавлёва: – Так вы-то чего хотите? Вы чего хотите: чтобы Путин стал коммунистом, сталинистом или кем-то еще?
А. Проханов: – Нет, я хочу, чтобы Путин стал дамой и на пуантах танцевал на сцене Большого театра…
О. Журавлёва: – Ой, этого я тоже хочу. Но, к сожалению, это невозможно.
А. Проханов: – Да. В общем, не валяем дурака, а говорим по-серьезному, о серьезных вещах.
О. Журавлёва: – Вот, по-серьезному. Вы говорите, что Путин – гнусный либерал, разваливший армию. Но теперь вы хотите, чтобы он остался у власти. Зачем?
А. Проханов: – Серьезные вещи таковы, что, благодаря политике Сердюкова, реформирующей уже разгромленную российскую армию, сегодня российская армия практически без частей. Но я только что был в Псковской воздушно-десантной дивизии, которая, слава тебе, господи, несмотря ни на что или, может быть, благодаря чему-то, является соединением абсолютной боевой готовности, полностью укомплектована личным составом, новейшим вооружением и готова в случае атаки супостата выставить свои штыки. Я также знаю, что утверждение Путина о том, что иностранное вмешательство в дела России – это реальность, справедливо. Потому что русская политическая и политологическая жизнь набита неправительственными организациями, живущими на транши.
Сегодня ко мне опять приходил следователь ФСБ в редакцию и в 25-й раз беседовал со мной по поводу знаменитого интервью с Квачковым «Народное восстание – да». Прекрасное, блестящее интервью русского патриота. И опять – дело было уже закрыто, но организации Брода и Прошечкина, вот эти правоохранительные еврейские организации, живущие за деньги еврейских американских структур…
О. Журавлёва: – Под носом у Путина.
А. Проханов: – Под носом у Путина. И он должен был их зажать и разгромить.
О. Журавлёва: – Так почему же он этого не сделал?
А. Проханов: – Я надеюсь, что он это сделает. И он не свободен – он окружен Фридманами, он окружен Вексельбергами.
О. Журавлёва: – Вы еще четыре года назад всё на него надеялись.