Я русский солдат! Годы сражения
Шрифт:
Это вопрос парапсихологов или психологов, или писателей, но никак не политиков.
М. Королёва: – Ну, вы же писатель.
А. Проханов: – Вот я вам и говорю. Я, впрочем, не писатель, Марина, я же журналист.
М. Королёва: – Здесь как журналист. Но вы же сами говорите, что Березовский был автором ваших романов.
А.
М. Королёва: – Простите, не автором, а персонажем.
А. Проханов:– Я подтекстовки обычно пишу в газете – это мое амплуа.
М. Королёва: – Вас спрашивают, как вы относитесь к Алексею Навальному? Ну, вы, наверное, знаете, что в городе Кирове на 17 апреля назначено судебное слушание по делу Навального в связи с Кировлесом.
А. Проханов: – То есть какое показание я буду давать на этом суде или что?
М. Королёва: – Нет, вас спрашивают просто об отношении к Алексею Навальному, ну и к намечающемуся суду, потому что ему грозит до десяти лет лишения свободы.
А. Проханов: Алексей Навальный – мой идеологический противник, он – кумир и лидер Болотной площади, он, по существу, в моих представлениях оранжист. И никакой идеологической близости у меня с ним нет. И я спокойно и холодно отношусь.
М. Королёва: – Хорошо, я тогда спрошу вас не о личности Алексея Навального, я спрашиваю о деятельности.
А. Проханов: – Я спокойно и холодно, спокойно и холодно смотрю, как Путин расправляется со своими противниками, которые тогда на Болотной площади требовали смерти его и сравнивали его судьбу будущую с судьбой Каддафи. Такие вещи не прощаются. Я скажу вам, что Путин или государство, так скажем, блестяще обошлось со всеми теми, кто бушевал тогда на Болотной площади.
М. Королёва: – То есть вы рукоплещете тем, кто уже в заключении и кто будет, возможно?
А. Проханов: – Ну, вы же видите, я бью в бубен и кричу «Ура!» всему тому, что произошло. Мне было бы, конечно, неприятно, признаюсь вам, если бы Путина тащили за БТРом на тросе. Ну, такой я не демократ.
Но единственный, кого мне жалко во всей этой истории, это Удальцов. А всех остальных – нет. Все остальные вывернутся. Вывернется Касьянов, вывернется Немцов, вывернется вся вот эта либеральная порода, которая подставляет бедного опять русского парня, левака. Он будет томиться в тюрьме, а эти будут жировать, ездить в США и доносить на свою родину. Ну, таков я, понимаете, советский человек.
М. Королёва: –
А. Проханов: – И я тоже никого не ограбил. И Козлов, который сидит в тюрьме, никого не ограбил.
М. Королёва: – А зачем, собственно, человеку грозить тюрьмой в такой ситуации?
А. Проханов: – А зачем грозят тюрьмой всем тем, кто совершил преступления? Почему? Суд покажет. Если он невиновен, ну, мы первые встретим его розами. «Темницы рухнут, и свобода вас примет радостно у входа, и братья меч вам отдадут».
М. Королёва: – Я уже представляю вас с розами. Хорошо. Я думаю, что вот этой новости, о которой мы сейчас с вами поговорим, вы точно будете рукоплескать. Я про звание «Героя труда», которое устанавливается в России. Указ уже подписан, Владимир Путин его подписал. Итак, к нам возвращается «Гертруда», как когда-то называли это звание, «Герой труда».
А. Проханов: – Совок, Гертруда. Какие еще гнусности изобрели по поводу советских терминов?
М. Королёва: – Ну, так называли тогда. Наверняка, вы тоже пользовались этим словом. Ну, скажите, что нет.
А. Проханов:– Вам только кажется. Вам только кажется, что я пользовался этим. Я – другой, понимаете? Вы меня принимаете за другого. Вот всему, что либералам кажется отвратительным, я рукоплещу. Все, что им мило, мне омерзительно. Вот такая странность породы.
М. Королёва: – Ну, то есть вы рады? Вы рады, что у нас появится звание «Героя труда»?Зачем, Александр Андреевич?
А. Проханов: – Ну, смотрите, как я порозовел.
М. Королёва: – Зачем оно нам?
А. Проханов: – Вот я даже не говорю, зачем. Я просто вижу, какая лютая ненависть идет по поводу этого явления. И видя, как демократическая ненависть заливает его, я даже пересматриваю свое к этому отношение. У меня было скептическое отношение. А увидев, как…
М. Королёва: – Подождите-подождите. Вот с этого места поподробнее. Скептическое отношение было? Вот давайте об этом.
А. Проханов: – Ну, я – скептик. Я же скептик, я отношусь ко всему скептически. Вы как писатель поймете меня, журналиста. Я отношусь скептически очень ко всему. Но когда я увидел, какую лютую ненависть вызывает это объявление в среде либералов, думаю: «Нет, Александр Андреевич, посмотри внимательней, что в этом есть». И я обнаружил…