Я сам похороню своих мертвых. Реквием для убийцы. Проходная пешка
Шрифт:
Рейкс кивнул, улыбнулся и сказал:
— Меня зовут Грэм. Я только что начал работать в «Аппер Клайд». Мне надо встретиться здесь с инженером Фарраром.
— У нас не было такого человека.
— Вот чудак! Он же сказал, что знает одного вашего офицера… не помню, его имени… офицер собирался провести меня по кораблю… показать рубку и все такое. Я должен был встретить Фаррара у каюты номер 736 в половине одиннадцатого. Простояв полчаса, я подумал, что, наверное, ошибся, и он ждет меня здесь. Вот моя карточка.
Рейкс подал офицеру пропуск. Тот мельком взглянул на него и вернул со словами:
— Так вы не помните имени офицера?
— Нет. Но, может, Фаррар
— Пойдемте посмотрим.
Вот так. Все шло как по писаному, потому что Рейкс уже попал на корабль, потому что у него был пропуск, потому что он говорил и жестикулировал естественно, качал головой и подшучивал над Фарраром, который вечно опаздывал и путал все на свете. Офицер, которому некуда было девать воскресенье, благо капитан и помощник сошли на берег, был не прочь составить себе компанию и с охотою показывал Рейксу корабль, которым гордился. К тому же никаких инструкций он, в общем, не нарушал. Итак, Рейкса повели на экскурсию — в прекрасную офицерскую лоджию, потом наверх, в каюты старших офицеров. Ему показали капитанскую гостиную — глаза Рейкса интересовались всеми подробностями, мозг запоминал их точно и аккуратно: стол напротив двери, настольная лампа с оранжевым абажуром, цветущий серебристо-серый кактус в горшке на низкой тумбочке, зеленые, с красными полосами пуфики у стен и под окнами, желтые и оранжевые занавеси, зашторенная дверь в рубку, перед ней вход в спальню и ванную… глаза смотрели, ум запоминал… на столе вазочка с заточенными карандашами, телефон, пара маленьких держателей для книг, несколько карманных словарей… Рейкс мысленно сфотографировал всю комнату. Он знал, что вскоре будет стоять здесь и смотреть в лицо капитану, балансировать на лезвии ножа, но знать, что никогда не хватит лишку. Он будет уверен в себе, когда подвергнет капитана тому принуждению, какому подвергли его самого.
Через каюту штурмана офицер провел Рейкса в рубку. Широкие окна, под которыми располагались органы управления судном. Ему показали офицерский мостик, телеграф машинного отделения, радарную установку… Офицер рассказывал, Рейкс изображал удивленного зеваку. А за окнами были другие корабли, другие палубные надстройки, доки, серая, загаженная вода, застывшие бараки и склады. Рейкс понимал, что ему повезло, что боги повернулись к нему лицом, представлял, как войдет сюда ночью, когда все приборы светятся мягким голубым светом. Офицер ничего не таил от Рейкса. Он был влюблен в свою «Королеву Елизавету 2» и с радостью описывал красоты возлюбленной, объяснял все: «здесь главный штурвал, за которым стоит рулевой, а это — навигатор…» Отсюда, из рубки, включат освещение палубы, когда над кораблем повиснет вертолет. Рейксу дали посмотреть рабочую каюту капитана справа от мостика и — вот до чего доводит любовь и гордость — даже туалет офицеров на мостике и умывальник слева от входа.
Рейкс выпил со своим поводырем чашку кофе, поболтал с ним полчаса и с облегчением узнал, что мачта на баке складная и опустится, когда корабль выйдет в море. Она служит для крепления якоря и освещения, но только когда судно стоит в порту. То, что так беспокоило Рейкса в последние дни, оказалось пустяком. А еще он узнал, что дверь к офицерам во время плавания всегда запирается.
Рейкс вернулся в отель к ленчу, подождал, пока не ушел портье, взял с его стола ключ от номера Альфреда Грэма. Поднявшись наверх, он положил пропуск на туалетный столик Грэма, создав, таким образом, иллюзию, будто его подобрала с пола горничная. Потом Рейкс спустился в холл, отдал ключ портье, сказав, что ошибся, и попросил свой собственный.
В
С тех пор, как Белль узнала, на что толкают Рейкса Бенсон и Мандель, ее терзали дурные предчувствия. Но боялась она не за себя. Пройдет еще немного времени, и Рейкс исчезнет навсегда. Пусть так, она привыкнет к одиночеству, научится жить с ним, но все равно Рейкс останется единственным мужчиной, которого она любила и будет любить. Другие ложились с ней в постель, пользовались ее телом, давали ей наслаждение, но никогда не входили в ее сердце по-настоящему.
Она закурила сигарету и подумала: «Бедная Белль, ты заработала двадцать тысяч фунтов — и не криви душой — за убийство собственного шефа. И тебе дадут еще, в конце операции — но ведь на эти деньги ты не купишь и крошки того, чего действительно хочешь. Ни крошки. В один прекрасный день Рейкс вычеркнет тебя из своей жизни, и ты не получишь от него даже рождественской открытки».
Она услышала, как он открывает дверь, увидела, как входит в прихожую. «Энди!..» — воскликнула она и бросилась навстречу.
Рейкс опустил чемодан, обнял ее, поцеловал, и внезапно впервые она подумала — что скрывается за этим поцелуем?.. Как будто его страсть, обнимающие ее руки могли превозмочь его ненависть к ней…
Рейкс отступил на шаг, улыбнулся, около голубых глаз собрались морщинки, и сказал:
— Мне повезло. Пока я звоню, приготовь-ка коктейль и побольше.
Она пошла к бару, услышала, как он набирает номер и говорит:
— Это Тони Эпплгейт. Я хочу встретиться с вами завтра. Позвоните мне домой.
Когда Рейкс положил трубку, коктейль был уже готов.
Он взял стакан и улыбнулся:
— Я нашел тебе каюту. 4004-ю. Маленькую, но удобную. — Рейкс отпил глоток и продолжил: — Знаешь, будь все по-другому и лет пять — десять назад, я бы наслаждался этим делом. Да, да, представь.
…Его снова встретил Бенсон, но на этот раз не в «Риде», а в номере «Савойи» с окнами на Темзу. На столе стояла ваза с алыми и желтыми гладиолусами, и было ясно, что сейчас, в начале марта, они выросли не на английской земле.
Бенсон был в хорошо сшитом сером костюме, с маленькой аккуратной бабочкой и свободной золотой цепочкой на левой руке. Он еще никогда не казался Рейксу так сильно похожим на иностранца, как теперь. Хоть за спиной Бенсона и стоял незримо Мандель, а за спиной Манделя, возможно, целая армия людей, Рейкс бессознательно поставил себя выше Бенсона, командовал, а не подчинялся. Тот улыбался, пусть и без враждебности, но иронически, показывая, что заметил эту перемену.
— Мы уже разработали план, но не настолько подробно, чтобы передать его вам, — сказал Рейкс. — И прежде чем идти дальше, надо кое-что выяснить.
— Что именно?
— На судне будут только я и мисс Виккерс. Каюта нужна ей, а не мне. Лучше всего подходит 4004-я или каюта как можно ближе к этой. На четвертой палубе, с левой стороны.
— На чье имя?
— На имя Белль Виккерс. Она получит визу и все выездные документы.
— Каюта будет.
— Я собираюсь снять золото с корабля через три или четыре часа после отплытия из Гавра. Если он пойдет со скоростью около двадцати восьми узлов, то будет севернее Нормандских островов. Точное время и координаты я сообщу позже. А теперь хотелось бы узнать, сможете ли вы достать приписанный к Франции вертолет. Меня не интересует его скорость, нужно только, чтобы дальность полета была не меньше двухсот пятидесяти миль. На вертолете должна быть лебедка, чтобы он, зависнув над палубой, мог поднимать ящики со слитками.