Я сам похороню своих мертвых. Реквием для убийцы. Проходная пешка

Чейз Джеймс Хедли

Наступило долгое молчание, во время которого Шерман рассматривал Инглиша. Его улыбка теперь исчезла, а взгляд стал беспокойным.

— Все это очень интересно, мистер Инглиш, — наконец проговорил он. — Но не вернуться ли нам к нашей маленькой теме? Время идет, а у меня скоро свидание.

Инглиш улыбнулся:

— Уж не думаете ли вы серьезно, что заставите меня петь?

— Ну, конечно же думаю, — ответил Шерман голосом, который стал твердым. — Вы легко сможете найти четверть миллиона и избавитесь от многих неприятностей. До сего времени вы пользовались всеобщим уважением в городе. Вы хотите дать госпиталю свое имя.

Вы сказали мне очень много полезного. И будет очень жаль замараться только потому, что у вас был брат, который не был исключительно честным, как вы. Это будет просто глупо с вашей стороны.

— Но это не я должен договариваться с вами, а вы со мной, — возразил Инглиш.

— Что вы хотите этим сказать? — спросил Шерман.

— Еще бы, мне это кажется таким естественным. В течение четырех дней вы убили четырех человек. Я держу вашу жизнь в своих руках.

У Шермана вырвался нетерпеливый жест.

— Вот это мне кажется нелепым. Между подозрениями и доказательствами вины лежит пропасть.

— Мне не надо будет доказывать. Это вы должны будете доказать, что не убивали.

— У меня впечатление, что мы зря теряем время, — резко сказал Шерман. — Вы будете платить или я обращусь к вашей любовнице?

Инглиш засмеялся.

— Я напрасно думал, что когда найду убийцу моего брата, то совершу над ним правосудие. Я думал, что сразу убью его. Я знал, что мой брат был безвестным бедным дурачком, слабым и безвольным, но тем не менее я решил отомстить за него. В нашей семье это традиция. Мы сами хороним своих мертвых. Говоря другими словами, мы сами предпочитаем решать все вопросы, касающиеся нашей семьи, не признавая посторонних. Я хотел найти убийцу Роя и сам заняться им. Ну что ж, я нашел его, но обстоятельства уже не те. Я удостоверился, что мой брат был не только исполнителем, но и шантажистом. А для меня, мистер Шерман, шантажист не такой человек, который должен жить на свете. Он не достоин жалости. Если бы вы не убили его, то я сам сделал бы это. В сущности, мистер Шерман, я почти благодарен вам, что вы избавили меня от Роя.

У Шермана теперь вытянулось лицо, а глаза горели желтым пламенем.

— Все это очень интересно, но вы не отвечаете на мой вопрос. Будете ли вы платить мне или мне отправиться к вашей любовнице?

— Не может быть и речи о плате ни с моей стороны, ни со стороны мисс Клэр, — ответил Инглиш.

— Значит, у меня нет выбора и я продам свои сведения в другом месте.

— Никто не захочет их купить. До сих пор вы заставляли петь людей, которые не могли защищаться. Я же могу. Я имею много денег и большое влияние. У меня есть друзья, которые могут быть мне полезными. Я не хочу иметь ничего общего с шантажистом, потому что, как я уже сказал, я не считаю вас за людей.

Я буду преследовать вас, как крысу, которая заползла в мою комнату. Я уничтожу ее без всякой жалости и всеми возможными способами. Я знаю, что вы убили четырех человек. В настоящее время у меня нет доказательств, которые я мог бы предъявить перед судом, но эти доказательства я получу через два-три дня У меня отлично налаженная организация. Мы найдем людей, которых вы шантажировали. Я предложу им безопасность и компенсацию за потерянные ими деньги, если они выступят против вас. Я оповещу полицию и этим докажу, что не хочу иметь с вами ничего общего. Я уверен, что лейтенант Моркли сам займется этим делом, и он с большим удовольствием

заставит вас говорить, особенно если я ему буду довольно сильно благодарен за это. И весьма возможно, что вы не выдержите допроса. И признаетесь во всем сами. Если случайно вы окажетесь более крепким, чем выглядите, то мы наберем необходимые доказательства, что для нас будет просто детской игрой. Это будет стоить мне очень дорого, но у меня есть деньги. Найдется фальшивый свидетель убийства Хеннеси. Другой фальшивый свидетель поклянется перед судом, что видел, как вы убивали Мэй Митчелл. Еще один свидетель видел вас, когда вы покидали помещение Мэри Севит в вечер ее смерти.

Том Колумб, привратник, будет свидетельствовать, что вы были последним человеком, который видел моего брата живым. Организовав все эти фальшивые свидетельства, я найду судью, который будет вас судить. Я знаю всех судей в этом городе, и они только и мечтают о том, чтобы оказать мне услугу. Я также позабочусь о том, чтобы повидать присяжных до суда, чтобы пообещать им хорошую компенсацию, если вас засудят. Как только вас задержат, мистер Шерман, я клянусь вам, что у вас останется лишь несколько месяцев до вашей смерти. Не стройте иллюзий на этот счет.

— Уж не думаете ли вы запугать меня? — спросил Шерман. — Вы просто блефуете.

— Я бы на вашем месте так не говорил. Если я отдам вас полиции, то очень возможно, что все газеты узнают, что мой брат был шантажистом. Я признаю, что заставил вас задержать, а сам подвергаюсь опасности, но, выбирая между тем, чтобы быть шантажируемым или дать возможность стать жертвой шантажа мисс Клэр, я предпочел получить вашу кожу. А уж если я начну свое дело, то вас больше ничего не спасет от электрического стула.

Он неожиданно встал и стал ходить по комнате. Потом он продолжал:

— Я не могу вам позволить оставаться в городе и шантажировать людей. Я хочу сделать вам предложение. Меня в настоящее время не устраивает выдать вас полиции. Вы должны покинуть город в конце недели и больше никогда сюда не возвращаться. Вы прекратите свой шантаж. Если же вы не уедете и не прекратите шантажировать людей, то я выдам вас полиции и обещаю вам электрический стул через шесть месяцев. Если это помещение не будет пустым к субботе, то в воскресенье утром к вам явится полиция. Это мое последнее предупреждение.

Он подошел к двери.

— Так как я рассчитываю вас больше не увидеть, то не говорю вам добрый вечер, а говорю прощайте.

Шерман стал совершенно бледным, и его глаза горели злым пламенем.

— Война всегда заканчивается только во время последней битвы, мистер Инглиш, — проговорил он.

Инглиш посмотрел на него с отвращением.

— Это и есть последняя битва, — сказал он, открывая дверь. Он вышел на лестничную площадку и пошел к себе домой.

Глава 5

I

Корина Инглиш принесла кофеварку в салон и поставила ее на стол. Она села, зевнула, провела пальцами по своим светлым волосам.

Было половина одиннадцатого, и сверкающее солнце делало ее угрюмой. Корина никогда не выглядела хорошо по утрам и начинала приходить в себя только после первого коктейля в шесть часов вечера.

Она налила себе чашку кофе и после недолгого колебания направилась к шкафу, чтобы достать бутылку коньяка.