Я сама призову себе принца!

Фрост Ника

Притихли все птицы, и даже водопад словно, чтобы не мешать такому моменту, зазвучал более приглушенно, тихо.

Мне с такой силой захотелось прикоснуться к этому «шоу», что я, не думая и не сняв платье, зашла по пояс в воду и, дождавшись, когда бирюзовая поверхность успокоится, дотрагиваясь кончиками пальцев, «прикоснулась» к звездам в отражении…

— Али а’на… — до меня донесся тихий, чарующий и нежный голос, но я не испугалась и не вздрогнула. Он был уже столь родным мне и ласковым, что не способен был потревожить даже этот волшебный, кажущийся хрупким из-за сказочности момент. — Мала’а нар алар… Аш’таара, ман айтаир…

Мужчина будто задыхался от переполнявших его эмоций, а я не могла набраться сил, чтобы поднять голову и увидеть его. Куда-то внезапно делась вся моя решительность от завоеванных сотен мужских

сердец. Я вновь стала молоденькой Надеждой с чистым и робким сердцем, которое билось сейчас с такой скоростью и силой, словно желало вырваться из груди… Правда в данный момент я была не невинной и глупой, не просто верила в нечто эфемерное — любовь, а стала мудрой и, наконец, сама познала это прекрасное чувство.

— Аллаи Эли’эир… — выдохнул он, и его голос в этот момент едва заметно задрожал, а я едва слышно произнесла:

— Я слышала уже эти слова. Думала тогда, что это сон. Убеждала себя в этом, чтобы не задумываться о значении… Но сейчас я хочу знать, что они означают. Что ты мне, Дарахар, шептал…

Договорив это тоже срывающимся голосом, я повернула в его сторону голову, и моё сердце болезненно сжалось.

Мужчина стоял спиной к водопаду, практически вплотную к нему, отчего длинные распущенные волосы Дарахара напитались влагой, а капли стекали по темному камзолу, его лицу. И в его глазах, что сейчас сверкали подобно звездам на небе, я увидела невыносимую печаль.

— Аша’эна, та на… Мне и самому казалось, что это только сон, — вымолвил он уже на понятном мне языке. — Я не был слеп, как мне говорили мои старые друзья. Я всё видел. Понимал. И помнил некогда сказанное мне. Но не верил…

— Во что ты не верил?

Ничего не ответив, Дарахар медленно подошёл ко мне, невероятно нежно положил ладони мне на обнаженные плечи и, опустив голову, прошептал:

— В то, что мне было предначертано… В то, что я посмею нарушить данное самому себе слово… И в то, что достоин…

Трудно было хоть что-то понять из того, что он сказал, однако переспросить и уточнить, что он имел в виду, я не осмелилась. Ощущала, что ему нужно время, чтобы собраться с мыслями и произнести что-то вслух. Поэтому я просто переместилась немного, прижавшись к нему спиной крепче. А он в ответ осмелился сильнее обнять меня, даруя своё тепло.

Спустя минуту молчания, Дарахар ниже склонил голову, отчего капли с его волос заструились по моим щекам:

— Я не должен был приходить сейчас… Думал, что смогу сдержаться. И ночь Нави’анар, как называли её мы, то есть ночь желаний, мне надо было провести в столице Гохор. Как и всегда. При дворе Гарэха третьего, делая вид, что мне безумно весело… Но я так устал от этого! Мне претило сегодня быть тем, кем я столько лет притворяюсь. Меня тянуло к тебе… Меня всегда тянет к тебе, где бы я не был и как бы сильно не был занят. А сегодня это чувство было невыносимым. Видимо, сама вселенная решила посмеяться надо мной… И я понял, что не смогу сдеражаться, — губами он коснулся моих волос. — Поэтому больше нет смысла ничего скрывать. Но для начала я хочу тебе рассказать немного о себе…

Ладони Дарахара сильно потеплели, на кончиках пальцев «заиграло» ярко-алое пламя, однако оно не обжигало меня, а дарило приятное тепло. Вскоре огонь охватил его ладони полностью, и пламя в форме, отдаленно похожей на китайского дракона, закружилось вокруг нас, заключая в яркий круг.

— Когда-то, давным-давно, когда я ещё был юн, но уже осознавал, что отличаюсь от собратьев, и был готов к любви, я встретил прекрасную девушку с волосами подобными солнечным лучам во время восхода и глазами, в которых отражались чистые небеса. Одного взгляда мне было достаточно, чтобы я влюбился. Кровь забурлила, сердце стучало, желая быть рядом с ней и биться в унисон с её… Конечно, я решил поддаться этому чувству и познакомился с ней. Она была удивительной… Доброй, отзывчивой, её смех был подобен журчанью горных ручьев, а улыбка согревала. Однако она не ответила на мои чувства и сразу сказала, что замужем… В тот момент я думал, что не смогу жить без неё. Не представлял жизни без неё. Но сколько бы я не настаивал на встречах, как бы не пытался показать, что творится у меня внутри, суждено нам было встретиться лишь трижды. В первый раз она подарила мне боль от осознания, что уже отдала своё сердце другому. Во второй — надежду, что судьба не просто так свела наши пути снова. В третий — она сказала, что я отдам своё сердце другой… Тогда я не поверил ей… Думал, ярче просто не может воспылать моя душа, а сердце — биться быстрее. Но слова той, что звали Эли’эйр, я все же запомнил, пусть и не придал тогда им значения, ведь они не касались её, и все мои мысли были заняты тем, чтобы найти её. Узнать про неё больше. Оказалось, что она из проклятого рода. Тех, кто были, не как мы… Однако они могли то, что было неподвластно нам. Их считали говорящими с будущим. Говорили, что в обмен на слабое тело, им было даровано видеть то, что случится в грядущем. И их словам верили, зная, что сказанное ими сбывается. Но поэтому их и все сторонились. Боясь узнать истину. Не услышал их и мой отец. Я тоже не прислушался… Продолжая искать её и нашей встречи. Вот только… — мужчина тяжело вздохнул. — Вот только все они, зрящие, жили слишком мало. Будущее беспощадно, и с каждым днем оно сильнее вытесняет настоящее. Как оказалось, Эли’эйр уже ходила по самой грани, когда мы с ней встретились. А когда я пришел к её дому, чтобы украдкой посмотреть на ту, что забрала моё сердце, я увидел скорбящих родственников, её крошечную дочь на руках безутешного отца и её бездыханное тело. Эли’эйр не выдержала и, как её мать, бабка и всё предшественницы, отдалась на волю ветрам, что так и не приняли её. И тогда её слова вспыхнули ярко в моей душе и навечно отпечатались в памяти.

Дарахар прикрыл глаза, перевел дыхание, а его правая ладонь соскользнула чуть ниже, а потом, едва касаясь, легла на живот. И я ощутила, как задрожали сначала его объятые пламенем пальцы, а потом и он сам, однако продолжил мужчина всё тем же уверенным и твердым голосом:

— Вот её слова: «Ты будешь считать себя недостойным жизни. И что судьба к тебе была несправедлива, оставив дар, от которого ты тоже хотел избавиться. Ты будешь желать раствориться в пелене забвения, потому как усилия сделать мир лучше будут казаться тщетными и бессмысленными. А твоё сердце, что так и не познало любви, будет разрываться от печали. Тогда ты, ища ответов и утешения, поднимешь взгляд к небосводу. Но пожелаешь не смерти, не ответов и успокоения, а любви. Думая, что над твоими желаниями вновь судьба лишь посмеется. Однако ты будешь вознагражден. За все усилия, пережитую боль и страдания. Ведь одновременно с тобой прозвучит та же просьба в другом, чуждом тебе мире. И тогда спустится с небес посланница самого Солнца. С глазами, как и твои, затянутыми пеленой грусти о прошлой жизни. Чистым и добрым сердцем, что, как и ты, желало любви. А в её волосах, подобных лучам заходящего солнца, ты узришь восход. И озарит она мрачный мир последнего грешника, развеяв тоску и одиночество. И назовешь ты её Солнечной принцессой, посланной тебе с небес, и отдашь своё сердце…»

Опять последовала краткая пауза, после которой мужчина обратился уже ко мне:

— Скажи мне, Надежда, в ту ночь, когда мы с тобой впервые встретились… Было что-то необычное в грозе?

Не задумываясь над ответом, я сразу утвердительно кивнула:

— Да. Сначала я услышала гром, а только потом была яркая вспышка… Тогда я ещё подумала, что это нормально для… — я резко замолчала, поскольку произнести «для вашего мира» так и не решилась.

Но, видимо, мужчине и этого было достаточно:

— …Её душа будет всегда звать твою, но пока вы не будете связаны, её зов будет лишь тихим отголоском в твоем сердце. Поэтому сами небеса помогут вам и усилят её голос, привлекая твоё внимание набатом. А потом, осветив её яркой вспышкой, чтобы указать тебе, где она… И вспыхнет искра в ваших сердцах и превратится она в чистое пламя, которое вы вместе, бережно его храня, пронесете сквозь года…

Я давно уже едва дышала, а сердце билось, будто птица, заключенное в клетку. Грохот от него отдавался в голове, и я дрожала, как и мужчина…

— Эли’ви, — выдохнул он, и от его ладони, что была прижата к моему животу, взвилось синее пламя и, превратившись в синего дракона, закружилось вокруг нас рядом с алым… А мои ноги всё-таки подогнулись…

Глава 25. Тайны, тайны, тайны…

Сердце, что до этого билось с безумной скоростью в тот же миг замерло, покрывшись толстой коркой льда. А мне захотелось убежать. И бежать, не оборачиваясь, так быстро и долго, чтобы Дарахар меня не догнал, больше не увидел и не смог никогда найти.