Я Счастливчик. Сборник рассказов
Шрифт:
Пётр аккуратно положил волшебный лечебник на невысокий столик и, посмотрев на утреннего страдальца, задал вопрос, спросив, как-то буднично, будто с ленцой.
– Что привело вас в храм истины, друг мой?
Фёдор закатил глаза. Он что-то хотел ответить, но не успел.
Зажмурившись, Пётр сделал брови домиком, обозначая, что чакры его открыты, и ответ уже явился крючками загагулистых знаков и россыпью древне-шумерских рун. Экстрасенс надул щёки и, вызывая шаманский дух, как проверенного проводника в потусторонний мир, монотонно затрубил через нос.
– Назовите
Фёдор шарахнулся от врачевателя, чувствуя приближение лучезарного будущего; затем жадно сглотнул слюну и, наконец-то, ответил:
– Я родился 29 февраля 1980 года… перед олимпиадой… в Москве.
Экстрасенс быстро всё просчитал и загудел ещё громче, совмещая волчью песню и человеческие слова.
– Восьмидесятый год – високосный год. Теперь я вижу круглую Луну. Луну, рождённую под знаком Венеры. Господи, какая страстная Венера! Она бесподобна, друг мой!
После величайшего из открытий Пётр замолчал. Он снова схватил колдовскую книгу и распахнул её, словно работал на сцене фокусником, а перед ним аудитория, затаившая дыхание. Ткнув толстым пальцем в пророческую строку, Пётр протяжно, нагоняя важности, продолжил удивлять.
– Очень интересно… очень! Невероятный год! А водолей-то, какой у вас сильный?! Впечатляет творческое начало, заложенное природой. Ваш талант, он безграничен. Вероятно, вы писатель?
Фёдор незаметно сверкнул глазами, шмыгнул нескромно носом.
– Нет, – отрекаясь от писательского ремесла, ответил он.
– Да неужели? Ну, значит, вы художник… – нахмурил обе лохматых брови экстрасенс.
– Нет, я ни художник, – завертел головой Фёдор.
Пётр будто удивился собственному промаху, но не сдавался и, подвывая широкими ноздрями, продолжил поражать.
– Может быть, вы поёте?.. возможно, танцуете? Или… подождите, подождите!.. я вижу белый пластилин. Очевидно, вы скульптор…
– Да! – обрадовался клиент. – Я лепил черепашек в детстве. Но как вы догадались?
– Это моя работа знать всё о своих гостях. Я вижу Венеру, ощущая Луну, мне близка ваша боль в Уране.
Экстрасенс удовлетворённо откинулся на спинку стула, продолжая, шаблонно гудеть. Лоб его вспотел, лоснились губы. Достав платок, он вытер лицо и, наконец-то, заткнувшись, спросил:
– Почему вы так жестокосердны к себе? Зачем бросили своё призвание? Вы могли бы стать больше, чем сам Церетели. Вы могли бы ваять, как…
Познания в скульпторском искусстве и теми, кто владеет им, закончились именно на этой грузинской фамилии. Церетели был как-то связан с пчёлами и русским царём. Российских государей экстрасенс знал сносно, но при чём здесь трудолюбивые насекомые, он не помнил. В голове всплыл образ памятника Петру первому и где-то внизу, по набережной прогуливался бывший мэр столицы, который жуть как любил устраивать праздники мёда в Москве.
Картина стала проясняться, как вдруг предательски заурчало в животе. Сигнал означал, что нужно срочно потратить несколько купюр на дополнительный завтрак и как можно быстрее избавиться от тракториста.
Тонкая нить беседы ускользала. Недосказанность после горлового пения наводила
– У меня только черепахи получались. Из пластилина, – возвращал он в реальность Петра.
Экстрасенс вздрогнул, будто проснулся и негромко рассмеялся.
– Конечно, из пластилина. Из чего же ещё?
Пётр сложил руки на животе, придавая важности, заставляя желудок умолкнуть, и решительно пошёл в наступление.
– Так что же случилось у вас? Чем могу вам помочь? Расскажите всё не таясь, не скрывая. Откройте душу. Доверьтесь мне.
Фёдор ёрзал на стульчике, морщился. Он стеснялся. Начал издалека.
Тракторист что-то мямлил про трактор, лепетал о скользких форсунках и некачественной солярке. Просил наградить здоровьем напарника-алкаша и жаловался на какую-то Катьку – то ли жену, то ли соседку. Фёдор сетовал на плохое качество водки в подвальном магазине под названием «Эльбрус». Говорил много, сумбурно. И уже в конце, как бы невзначай, когда вроде бы излил душу, исчерпав горюшко до последней капли – нашептал, что вчера вечером, роя траншею, совершенно случайно нашёл грандиозный клад.
Клад был очень тяжёлый, потому что сундук был полон золота и прочих драгоценных камней. Ему, конечно, повезло, но поступил он всё-таки подло, бессовестно скрыв от товарищей по бригаде находку. Теперь его мучила совесть. Было ужасно стыдно перед коллективом. Вот и пришёл, чтобы стыд унять, – и так, между прочим, продать барахлишко.
Федя намекнул, что он ни какой-то там лапотник и давно уже следит за деятельностью чародея, и точно знает, что Петя Золотов – шарлатан, каких не сыскать, потому что прочитал форум одного Подмосковного города, где врачевал чародей. Но, главное, что знал тракторист, что Петя невероятно хитёр и, без сомнения, может выгодно продать клад, и за это Федя, готов поделиться маленькой долею бесценных сокровищ.
В комнате наступила тишина. Даже желудок Петра воздержался от стонов. Экстрасенс задумался, взвешивая и оценивая шансы и барыши. Первый клиент оказался скользким типом. Но, клад… он ведь есть и его надо… его можно… его необходимо освоить!
Пётр отложил в сторонку магическую книгу. Спрятал карты Таро. Вслед за картами исчезли колдовские свечи. Все эти безделушки бесполезны, когда речь идёт о деньгах, которые золотом Эльдорадо открывают небывалые перспективы сладкого будущего. Экстрасенс уже видел зеркальный дом у моря – тёплого Средиземного моря. Но только не в Барселоне. Там вечно бунтуют, там бродяги, арабы и меткие голуби у фонтана…
– Эй, товарищ колдун, ты ещё здесь? – спросил Федя, прервав заоблачные мечты.
По привычке Петя хотел снова завыть ноздрями, но скоро одумался и поинтересовался:
– А сколько там, в смысле денег?
Фёдор раскинул руки в стороны, размахивая промасленной фуфайкой.
– Там много. Там до фига!
– Я хотел бы услышать конкретную цифру. До фига, это сколько? – понимая, что ответа не дождаться, всё равно спросил экстрасенс.
Тракторист понял, что попал точно в цель и тут же заговорил напрямую: