Я Счастливчик. Сборник рассказов
Шрифт:
– Послушай меня, охотник за приведениями, там миллиарды! В ломбард столько не сдать, понимаешь? Нужно ехать в Москву. У тебя есть джип. Мы сядем в твою машину и поедем к людям с большими деньгами. Ты с ними договоришься, иначе, зачем ты нужен? А когда ты найдёшь покупателя, и мы продадим всё до последнего камушка, я поделюсь с тобою денежкой, оттого что абсолютно нежадный – и десять процентов твои. Договорились?
Озвученная сумма, а скорее циферка – не сказать чтобы расстроила Петра, она, скорее, заставила собраться.
– Мало! – твёрдо сказал экстрасенс.
– Мало? Тогда сколько? – огласил назревший
Пётр давно работал с людьми и таких простачков, пахнущих бензином, он щёлкал словно семечки на стадионе. Вступать в мелочные споры о сумме вознаграждения, совершенно неразумно, если учесть тот момент, что можно забрать всё до пожухлого цента.
– Девяносто процентов! – ошарашил ведением бизнеса Петя. – Остальное твоё!
– Нет, так не пойдёт, хитрая твоя рожа, – хмыкнул Фёдор на неслыханно наглое предложение. – Ты, родной, ищи себе другие клады, а я ухожу.
– Стоять! – зарычал Петя, показав ключи от входной двери. – Куда собрался, а ну-ка, сядь на место!
– А то, что? – ощерился Федя, расстегнув замасленный пиджачок, под которым пряталась тельняшка десантника. – Может быть, подерёмся? Или ты порчу на меня наведёшь? Сиди и не дёргайся, бегимот. И ключи отдай, пока я тебя не размазал!
Пётр слыл неглупым малым. Уважал силу. В обстановке временного разногласия, которое всегда можно уладит, он решил поступить рачительно и быстренько примириться.
– Давай пополам? По-братски, – предложил он.
– Двадцать процентов, – покачал головой прижимистый клиент.
– Деньги большие и риск велик. Двадцать, этого не достаточно, – махнул пухлой рукой экстрасенс.
– Даю тридцать. Тридцать процентов и плюс: учишь меня своему ремеслу, – решился Фёдор.
Пётр Золотов призадумался: где тридцать процентов, там и все сто. Потому согласился.
– Ладно, по рукам, – почесал живот чародей. – Только чему я могу научить тебя? Какое здесь ремесло? Неужели ты веришь, что я слышу зов Венеры, и наблюдаю Луну в десять часов утра? Видишь эту книгу – да грош ей цена! Я заказал её в интернете, заплатив всего тысячу рублей. А карты Таро? Да я сам до сих пор не знаю, что за картинки на них нарисованы. Переворачиваю рубашкой вниз и рассказываю наивным людям о наличии или отсутствии казённого дома, в зависимости от сытости желудка.
Фёдор улыбнулся. Его лукавые глазки блеснули, и он уточнил:
– Значит, народ зря к тебе ходит? Последнее несут – всё пропадом?
– Не-ет… здесь ты неправ. Понимаешь, брат, я умею дарить надежду. Если не верить в чудеса, то и колдовство не поможет. Люди приходят душу излить, пожаловаться на тоску-печаль. Но я ведь не господь, не могу решить всечеловеческие запросы, а вот свои – могу. За счёт горемык, конечно, – рассмеялся Петя, словно услышал свеженький анекдот.
***
Видел я собственными глазами, как Пётр Золотов выложил всю правду о себе. Как хвастался недвижимостью в столице, кичился представительским транспортом в количестве трёх штук, как безделушками козырял. Говорил, что часов дорогих у него чемодан и костюмов итальянских не счесть. Многое рассказал чудотворец, а откровения его я наблюдал не один. Вместе со мной смотрели на Петино признание тысячи глаз.
Дело было так.
Фёдор Раздвигаев – местный литератор из журнала «Единое завтра», поспорил с редактором газеты «Ильич жив», что выведет на чистую
На следующий день Петра, будто Карибским смерчем сдуло, и бежал стервец на большой машине, растворившись на просторах огромной страны. Ну что же, совсем не плохо. Теперь мой город свободен от шарлатана. Но, мы-то знаем, что Родина наша безгранична и полна другие городов и селений. Если когда-нибудь, кто-нибудь встретит Петю, то знайте: карты у него краплёные, свечи куплены в хозяйственном магазине, а чакры его завалены пивными пробками по самый третий глаз, поскольку пьёт по ночам негодник и не только пиво.
Не наговариваю я на Петра, правду говорю. Сам ему наливал и свечки покупал. Меня можно понять; меня нужно принять, потому что готовлю я плодородную почву для одного волшебного дельца, оттого что нашёл я забытую Петей книгу в квартире, которую сдавал ему в нашем городе.
Вот теперь пришло моё время изучать колдовство вечерами. А если я за что-то берусь, то довожу работу до победного конца. У меня характер такой. И поверьте, у меня всё получится гораздо удачнее и прибыльней, чем у прошлого владельца. Потому – скоро я стану настоящим, почти честным и беспредельно могучим экстрасенсом.
Так что друзья, добро пожаловать в будущий салон магических услуг, под названием «Клад».
Голос из прошлого или Реинкарнация
Когда наступает ночь, ко мне приходят старые знакомые. Я знаю каждого из них, помню имена все до единого. Мне всего девятнадцать, но прошлое ночных гостей не секрет, потому что все они – это я.
Погружаясь в сон, слышу хлопотливые голоса. Все голоса бойкие, молодые, заботливые. Они перебивают друг друга, но никогда ссорятся. Старшему голосу – тысяча лет. Самому молодому, что напористей прочих даёт указания – нет и сорока. Голоса предупреждают, как встретить утро. Они советуют, во сколько проснуться, что съесть на завтрак, как и в каком месте перейти дорогу, с кем говорить в метро, кого избегать. Фантомы прошлого сражаются за моё будущее, будто на кону стоит их собственная жизнь. Голосов ровно пятьдесят – и все пятьдесят, это Я.
Солнечные лучи всегда разгоняют собрание, оставляя лишь алгоритм моих действий для нового дня. Чтобы выжить, надо следовать плану и никогда не сбиваться с начертанного пути. Весь день я выполняю задание. Дожив до ночи, я снова погружаюсь в сон и вижу себя в прошлом, – и пятьдесят Я строят план заново, чтобы прожить следующий день.
***
Отношение к смерти у каждого человека разное. Кто-то боится умереть, иные прогоняют страх и живут в зоне риска, как вечные камни. Есть и такие, что сами ищут встречи с неизбежностью. Но за тысячелетний опыт я ни разу не видел, как выглядит смерть. На мой взгляд – она безлика. Никто из меня пятидесяти не встречался с ней, чтобы поболтать на завалинке перед тем, как заберёт пустота. Смерть накрывает мгновенно, и нет времени, чтобы разглядеть её красоту или уродство.