Я считаю до пяти
Шрифт:
Я вновь оглядела комнату в надежде увидеть Рому. Почему он ушел? Решил, что больше я в его присутствии не нуждаюсь? Я в нем очень нуждалась. Неужели он этого не понял?
— Поехали домой, — обняла меня бабушка.
И мы уехали. Но не к нам домой, а к ней. Эта квартира была намного уютнее чем наша. Здесь витает уют и любовь. Здесь всегда ждут и никогда не обидят. Помню, как бабушка пекла пироги и запах распространялся по всему подъезду.
— Ой, — схватилась я за живот, стоило только подумать о еде.
— В чем дело, милая? — ласково спросила бабушка.
—
— Дома полно лекарств. Пошли скорее!
— И все просроченные. Бабуль, сколько тебя не было?
— Тогда я сейчас в аптеку сбегаю, — предложила всегда резвая бабушка. Она не могла сидеть на месте. Всегда была в движении. Наверное, я пошла в нее. Особенно характером. Правда, ее не ущемляли поэтому она более бесстрашная, нежели я.
— Лучше я сама! — резковато ответила я. Меня затошнило.
Переступив порог квартиры, я сразу ушла в ванную. Мне хотелось смыть с себя всю грязь сегодняшнего дня. Жаль что я не могу забыть все, что случилось со мной по вине Дмитрия. Первым делом я сняла платье и швырнула его в самый дальний угол. Противно становилось, особенное если учесть тот факт, что его выбирал извращенец. Нестерпимо хотелось встать под горячие струи воды. Но прежде нужно было сделать. В аптеке помимо лекарств я купила тест на беременность. Не знаю почему, но мне казалось, что именно это мне нужно намного больше, чем лекарства.
Ждать результата утомительно долго. Никогда бы не подумала, что две минуты могут длиться целую вечность. Я смотрела на тест-полоску, словно боялась, что она убежит. Камень упал с души, когда я увидела одну полоску. А потом…
— Черт!
Глава тридцать первая. После всего…
После всего, что со мной приключилось, я удивлялась, как только не сошла с ума. Не сказала бы, что раньше моя жизнь была спокойной и размеренной, но такого дурдома еще не было. Последние полгода моей жизни стали для меня переломным моментом. Я испытала самый большой страх, отчаяние. Так же я почувствовало то, что никогда в жизни не чувствовала — любовь. Самую настоящую любовь. Которую тут же потеряла из-за своей глупости. Можно было бы все свалить на то, что в жизни у меня все было не сладко, поэтому осуждать меня нельзя, но… Я не могу, да и не хочу прикрываться своими проблемами. Виновата только я. Не отец, как я всегда говорила. Ни мама. Никто не виноват — только я. Пора бы признать эту неприятную для меня истину.
Я так долго жалела себя, что совершенно не думала о других. Правда, и сейчас меня не особо волнуют чувства других. Только теперь я понимаю, что не пуп земли, как наивно считала раньше. Пора с этим смириться. Пора перестать злиться на окружающих, потому что они не жалели меня, как я хотела. И не важно, что свои проблемы я считала глобальными, а чужие мелочами.
Дмитрию можно даже спасибо сказать, что сбил с меня спесь. Если бы не он, я так бы и не поняла, что не имею права злиться на Ромку. Он правильно сделал, что ушел от меня. Кому нужна маленькая испорченная истеричка, думающая только о
За месяц я выходила из дома лишь пару раз. Мне не хотелось лишний раз показываться на глаза людям. Меня не волновало, что они подумают, просто видеть никого не хотелось. Апатия навалившаяся на меня превратила в затворницу.
Первый раз я вышла из дома, когда поняла что носить мне совершенно не чего. Все это время мы с мамой жили у бабушки. А все вещи, которые у нее хранили мне уже давно малы. Пришлось нам с мамой сделать разведку в квартиру отца. Да, именно так. Это его квартира — не наша. Да и квартирой назвать сложно, скорей уж золотая клетка. Квартира бабушки была не такой как наша — не было обилия техники и дорогой мебели, но здесь было то, без чего не обойтись. Уют. В дом должно быть уютно. В доме чувствуется безопасность.
Ни я ни мама не горели желанием возвращаться в тюрьму, но это было необходимо. Квартира встретила нас блаженной тишиной и ужасной вонью. Отец обнаружился на кухне за столом. Он спал, уткнувшись лбом в столешницу. На столе стояли пустые бутылки от водки, закуска, пепельница полная окурков. Все вместе это источало такой аромат, что меня затошнило и прикрыв рот ладонью я побежала в туалет. От завтрака я избавлялась долго. Мне казалось, что сейчас меня вывернет наизнанку. Обеспокоенная моим долгим отсутствием мама постучала в дверь туалета.
— Доченька, с тобой все в порядке?
— Да, сейчас выйду, — ответила я и меня вновь вывернула на изнанку.
— Милая, может нам стоит поговорить? Меня очень беспокоит то, что происходит с тобой в последнее время.
— Мам, ну давай не сейчас! — пыталась отдышаться я. Желудок вроде успокоился, но уверена, что стоит мне вновь вдохнуть аромат кухни, как я вновь окажусь здесь.
— Хорошо, — сдалась женщина. — Можешь подождать на улице, я все необходимое сама соберу.
— Мне уже лучше. — Вышла я из туалета. На улицу выйти очень хотелось, но мне не хотелось оставлять маму одну. Вдруг отец проснется? Что тогда будет? В трезвом состоянии у него ужасный характер, боюсь представить, что он может сделать под действием алкоголя. Стоит заметить, что за девятнадцать лет, я не помню его пьяным. Пил ли он когда-нибудь? Мне это неизвестно.
Задержав дыхание, я забежала в свою комнату и открыла окно. Только тогда я смогла нормально дышать. Тошнота нехотя отступала, но мы обе понимали, что стоит выйти из комнаты, как она опять вернется.
В шкафу я отыскала небольшую полосатую сумку, с которой всегда ездила на море и принялась в нее складывать вещи. Одежда, белье, обувь. Брать много не стала, понимая, что выходить в ближайшее время все равно не захочется. Да и не куда. Когда я закончила свои сборы, в последний раз осмотрела комнату. Мне никогда не было здесь хорошо. Даже закрытая дверь не давала покоя и уединения. Так же не было чувства защищенности. Просто хорошо обставленная собачья конура.
— Готова? — мама заглянула в комнату.