Я сделаю нам больно
Шрифт:
– Нам...
– прочищает горло, - нам нужно перестать общаться... на некоторое время, - поспешно добавляет.
Слабачка! Зачем эти никому не нужные иллюзии? Ты только себе делаешь хуже.
– Что вчера произошло?
– режет по живому. Будто чувствует. Дело во вчерашнем вечере, но точно не в их поцелуе.
– Послушай меня, Дань. Ты хороший парень…
Начинается...
– Дело во мне, а не в тебе? — его губы изгибаются в ироничной улыбке.
Именно в этот момент Милана поднимает на него пустой
– Точно! Дело во мне… и я не хочу тебе давать ложные надежды. Я прошу дать мне время, чтобы разобраться в себе? – до жути неуверенно.
– Или с тем придурком?
Отличная пощёчина, чтобы прийти в себя. Ну, давай же Мили, начни уважать себя. Если приняла решение — действуй. Хватит думать о чужом мнении, и о том, как ты выглядишь в глазах посторонних людей.
– Думай, как хочешь! – неожиданная злость набрала обороты.
– Я хотела поговорить с тобой открыто… понадеялась на твоё понимание. Но, вышло, как вышло…
Блондинка поднимается на ноги, так и не притронувшись к кофе.
– Стой! – Даня попытался ухватить её за руку, но пальцы соединяются, цепляя лишь воздух.
Милана спешно выходит из кафе, накидывая капюшон на голову. С тёмного неба срываются мелкие капли. Падают на лицо, смешиваясь с собственными слезами.
Девушка достаёт из кармана телефон, и проводит пальцем по экрану, стирая капли: то ли слез, то ли дождя. Отключает «авиарежим» и на секунду замирает, пробегаясь помутневшими глазами по многочисленным сообщениям.
…
Отстранённый взгляд. Почти слепой. Брюнет так и не смог разглядеть блядское сообщение от Ангелины. Что-то о том, что она скучала и подобная этому чушь.
На хуй…
Он не выключал телефон только потому, что ждал звонка от отца. Или… кому он врёт?!
Он ждал ответа на десяток своих сообщений. Она в праве не отвечать, но он всё равно ждал. Илья уже блевать хотел от выкуренных им за этот день сигарет. Играл зажигалкой, прокручивая ту на столе. Пальцами второй руки сжимал телефон, сканируя дисплей каждые пять минут. Но она не отвечала. И сейчас, когда мобильный ожил в кулаке, Леднёв почувствовал мелкую дрожь в спине…
Ангелина, чтоб тебя.
Оставляет её сообщение без ответа, и падает на подушки дивана. Зарывается пальцами в волосы, с силой оттягивая их у корней. Лёгкое жжение дарит долгожданное спокойствие. Фальшивое, до зуда под кожей.
И так целый день. С тех пор, как ушёл из… он сейчас эту квартиру даже своим домом назвать не может… язык не поворачивается. Но мерзкая агония не покидает его с той минуты, как он встретил её возле лифта. С тех пор, как увидел, как она шла к своему белобрысому хахалю. Почему он просто ушёл? Потому что не знал, что делать. Он понятия не имел, что, блять, ему делать!
Бесконечные адские круги, час за часом, засасывали его в трясину. Впервые в жизни он не имел не малейшего представления о том, как ему
Мобильный снова зажужжал, заставляя Илью оторвать тяжёлую голову от декоративной подушки.
Ну, слава богу.
– Да, пап?
Поднялся на ноги, приглаживая свободной рукой взъерошенные волосы.
– Дома? – раздражающе бодр.
– Ну, мы же договаривались?
– Тогда открывай.
– Уже под дверью? – хмыкнул, и обогнул журнальный стол. Щёлкнул выключателем в прихожей.
– Почти.
…
– У меня на этой неделе сплошной завал. – Павел проводит пальцами по стеллажу, и растирает на подушечках осевшую пыль. Недоверчиво поглядывает на сына. Ничего необычного, но всё же что-то не то. И уже давно. – Нужна твоя помощь.
Брюнет кивает и выходит из гостиной. Как только отец переступил порог квартиры, удушающее давление вмиг опустилось на грудь. Тяжёлый родительский взгляд не позволял сыну расслабиться ни на секунду. Грёбаный контроль. С каких пор отец накинул ему шею поводок?
– Чай будешь? – выкрикнул, добравшись до кухни. Рука застыла над электрическим чайником.
– Да. Чёрный, – проходит вслед за сыном, и усаживается на стул. – С лимоном, если есть.
– Есть, – тянется за чашками, и выставляет их перед собой, – так, с чем тебе нужна помощь?
Не оглядываясь на Павла, Леднёв младший продолжает нехитрые манипуляции, вынимая из ящика коробку с чаем и глиняную сахарницу.
– У меня командировка на носу. Завтра, после обеда. Может, слегка затянется. Возможно, меня не будет неделю.
– А от меня что требуется? – с мрачным спокойствием. Заливает в чашки кипяток и не спеша, против часовой стрелки, размешивает сахар на дне. Только не проси, чтобы я присмотрел за женщинами в твоём доме, папа. Боюсь, что кое-кто не оценит этой заботы…
– Ничего особенного, – отец потянул за узел темно-серого галстука, ослабляя тот, – хочу, чтоб ты съездил в пару ресторанов. Я не смог определиться. Это будет сюрприз, так что, Оксану я не впутываю. Ты всё уточнишь, пробежишься своим взглядом…
– А это нельзя сделать тогда, когда ты вернёшься? – плечи напряглись. Спину свела легкая судорога.
– Ну… вообще-то, договориться нужно заранее. А не в последний день. Если ты забыл, то я тебе напомню: через две недели мы расписываемся.
– Я помню, – рыкнул, протягивая отцу заказанный им чай.
– Я не так часто обращаюсь к тебе с подобными просьбами. Это личное. Думал, ты не откажешь…
– Я разве сказал, что отказываюсь? – Илья долил в свой кофе молока, и развернулся к Павлу. Бёдрами облокотился на столешницу. – Я всё узнаю. Не проблема.