Я сновидящая
Шрифт:
– Что-то вы не очень на старика похожи… – подозрительно протянула Вероника, продолжая прижиматься спиной к двери.
Мужик тяжело вздохнул, встал с лавки и протопал в комнату, где недавно спал, а через пару минут вернулся и сунул гостье под нос развёрнутый паспорт. С фотокарточки на Веронику смотрело точно такое же лицо, только борода была короче и не такая седая.
– Сорок шестой… Так вам ещё и семидесяти нет… А дверь зачем заперли? – девушка воинственно вздёрнула подбородок, почувствовав себя более уверенно.
– Так не заперта она. Внутрь открывается. Ручку до щелчка проверни и на себя…
Вероника нащупала дверную ручку, повернула и потянула на себя, сделав небольшой шаг вперёд. Петли тихонько скрипнули…
Глупее она себя ещё не чувствовала. Разве что в третьем классе, когда стояла возле доски, а в колготках лопнула резинка. С другой стороны, откуда она могла знать, что дед Егор жив, если ей сказали, что он умер? Не зная, как вести себя дальше, Вероника скривилась в подобии виноватой улыбки и тихо прошептала:
– Простите…
– За что именно? – ухмыльнулся дед Егор. – Что разбудила? Что ботинком чуть не зашибла? Или что в покойники меня записала?
– За всё.
Глава 4
Из всех странных людей, с которыми Веронике довелось пообщаться за последнее время, дед Егор оказался самым… нормальным. Он не делал загадочное лицо и в целом не изображал из себя человека, которому ведомы все секреты Вселенной. Дед как дед. И в доме у него было светло, чистенько, а со стен и потолка не свисала никакая мистически-магическая бутафория, которой девушка и так уже насмотрелась предостаточно.
Единственное, что Веронику немного смущало – это внешний вид хозяина. Не великан, нет, но медведь самый натуральный. Крупный, плотный, ручищи огромные… В кино таких обычно в роли кузнецов деревенских снимают. Ну или богатырей русских. Да. За богатыря он, пожалуй, сошёл бы. По его внешности даже возраст определить невозможно было.
А ещё ей показалось странным, что колдун сам себя от гипертонии вылечить не может. По словам Юлии, он практически с того света человека вытащить мог, так почему же себя не исцелит? Это не вязалось с её представлениями о магии. С другой стороны, что она вообще знала о магии? Ну, кроме того, что большинство тех, кто её якобы практикует – шарлатаны.
Нехорошо получилось с этой её паникой… Вроде и не обиделся хозяин, но Вероника всё равно чувствовала себя виноватой. Они сидели за столом в большой комнате уже полчаса, но как начать разговор, девушка понятия не имела. Да и привыкла уже, что ворожеи и шаманы первыми болтать начинают, а этот сидит молча и только смотрит на неё из-под кустистых бровей пронзительным взглядом. И не спрашивает ни о чём, будто ждёт, что она первой заговорит. От этого его взгляда и молчания на душе как-то гаденько становилось, неприятно.
– Ты когда ела в последний раз? – наконец подал голос дед Егор после того, как желудок Вероники решил напомнить о себе сердитым урчанием.
– Утром на вокзале пирожок покупала, – вспомнила девушка и уточнила: – С капустой.
Он ничего не сказал в ответ, только протопал через всю комнату к холодильнику и вытащил из него глубокую тарелку с холодцом. Добавив к этой скромной снеди пару кусочков чёрного хлеба, хозяин вручил Веронике ложку и приказал тоном, не терпящим возражений:
– Ешь.
Вообще-то Вероника холодец не особенно любила. Мать готовила его редко и невкусно – пустой пресный студень с редкими кусочками мяса на дне. То же самое блюдо в исполнении деда Егора выглядело куда более привлекательным – много мяса, половинка варёного яйца и даже зелень. И чесноком пахло. Маму бы от такого удар хватил, она вообще чеснок на дух не переносила.
Вероника почувствовала себя сытой раньше, чем тарелка опустела на треть.
– Спасибо. Очень вкусно!
– Пожалуйста. Если будешь так есть, до старости не доживёшь, – сообщил дед Егор, убирая тарелку обратно в холодильник. – Я всё понимаю. Потеря ребёнка – это великое горе, но себя-то зачем в гроб загонять?
– Да я нормально питаюсь… – начала оправдываться девушка.
– У людей, которые нормально питаются, цвет лица розовый. И мясо на костях имеется, а у тебя мослы вон из-под рукавов торчат.
Возразить на это было нечего. Вероника и правда частенько за своими переживаниями и беготнёй забывала поесть. После рождения Каришки она располнела, а теперь вот… Как-то не до еды было последние четыре года. Иногда вспоминала о том, что надо перекусить, только тогда, когда голова начинала кружиться.
– Ты чего от меня ждёшь-то? Какой именно помощи? – поинтересовался дед Егор, ставя перед Вероникой на стол большую кружку с компотом, налитым из трёхлитровой банки, в которой плавали крупные вишни и какие-то ещё ягоды помельче.
– Честно? Понятия не имею, – откровенно призналась девушка. – Вы по телефону сказали, что я могу приехать, вот я и… тут.
– Я так сказал, потому что Юлька позвонила и упросила тебя выслушать. Ну и о беде твоей она рассказала тоже. До сих пор в толк не возьму, какой от меня прок в этой истории, но раз Господь нас свёл, значит, так надобно.
– То есть… Вы не колдун?
– Ха! Вот бабы! – дед Егор стукнул кулаком по столу вроде бы не сильно, но кружка с компотом всё равно подпрыгнула, расплескав содержимое по пёстрой клеёнке. – Всё с ног на голову перевернут! Колдун… Никакой я не колдун. С нечистью не якшаюсь, с потусторонними силами дел не имею, слов заговорных не знаю. Ты где таких колдунов видала?
– Я их вообще не видала – огорчилась Вероника.
– Да ты нос-то не вешай, Ника Николавна. Будем думать, зачем я тебе пригодиться могу. Дар-то у меня есть, но не колдовской он. Тьму я внутри человека вижу и вытянуть её умею.