Я спас СССР! том 1
Шрифт:
Глаз радует лишь Вика. Не знаю зачем, но девушка пришла на это мероприятие. Сама вызвалась. Одета она сегодня неброско — серая юбка, белая блузка с комсомольским значком. Сидит в первом ряду, ласково мне улыбается. А я стою потею в костюме, галстук сжимает шею — слишком сильно затянул узел.
Наконец, все закончено. Представитель горкома вручает Солодкову какой-то переходящий вымпел, все аплодируют.
Мы с Викой выходим из ДК, прогуливаемся по территории МГУ. Вечером похолодало и я накидываю девушке пиджак на плечи. Снимаю удавку-галстук, кладу в карман. Потом не выдерживаю, увлекаю девушку в кустики. Она не сопротивляется и мы исступленно целуемся. Я даю волю рукам, но быстро одергиваю сам себя. Не дай бог застанут.
Выбираемся обратно на асфальтированную дорожку, тяжело дыша и переглядываясь со смехом, продолжаем прогулку.
— Может сегодня переночуешь у меня на Таганке? — осторожно интересуюсь я. Мысленно скрещиваю пальцы.
— Хорошо — Вика краснеет — Только я предупрежу девчонок в общаге, что меня не будет.
Проходя мимо спортивного городка, натыкаемся на компанию гогочущих парней во главе… нет, ну откуда такое везение?!.. во главе с Петровым. Парень одет в футбольную форму, на ногах — бутсы. Их и на профессиональных футболистах не всегда найдешь — дефицит. Понятно, ребята идут с вечерней игры.
— Нет вы посмотрите! — Петров смотрит на меня, потом на припухшие от поцелуев губы Вики и заводится в полоборота — Рус вообще оборзел в край, чужих девчонок кадрит!
— Я не твоя девчонка!! — подруга тоже злится — Вообще сомневаюсь, что теперь хоть кто-нибудь пойдет с тобой гулять, трепло.
— Заткнись, шлюха! — у парня сносит крышу и он сжав кулаки, орет на Вику. Прощать такое нельзя и я коротко, без замаха бью Петрову в нос с правой. Хруст, кровь во все стороны. Петров со стоном падает, но тут же вскакивает на ноги. Ребята, что шли с бывшим комсоргом, рассыпаются в круг. Слышны крики «Один на один!». Понятия честной драки еще присутствуют в головах парней.
Петров встает в боксерскую стойку. Делает несколько пробных джебов. Из его носа хлещет кровь и заливает белую футболку с цифрой 3. Я легко уклоняюсь, кружу вокруг парня. Мои руки тоже подняты и защищают голову. Внезапно я спотыкаюсь и падаю на колени. Успеваю заметить, чью-то ногу.
— Леша, осторожно! — кричит Вика — Подножка.
Поздно дорогая, я уже на земле. И мне тут же по ребрам прилетает бутса Петрова. Староста бьет с «пыра». Успеваю подставить руку, но боку все-равно достается. Чувствую сильную резкую боль, сжимаю зубы, чтобы не застонать. Перекатом ухожу в сторону. Тем временем футболисты хватают и оттаскивают парня, который подставил мне подножку, попутно награждая подзатыльником. Поделом.
Петров пытается развить успех, еще раз бьет с замаха ногой. Слишком долго! Я успеваю сгруппироваться и подбить его ногу рукой. Петров падает рядом и мы тут же вцепляемся друг в друга как два бультерьера. Драка переходит в партер и становится менее зрелищной. Катаемся по земле, пытаясь занять положение «сверху». Я просто умираю от боли в ребрах, но держусь. Петров заливает меня кровью из разбитого носа. Cилен, гад! Спортсмен хренов.
Наконец, мне удается прижать его к траве, засунуть одну руку под шею, локтем другой руки надавить сверху. Классический удушающий прием. Петров хрипит, краснеет, но не сдается. Да и как ему сдаться? Говорить то он не может. Краснота переходит в синеву и Петров отключается. Я убираю руки — не дай бог задушил… Но нет, дышит. Парни вокруг включаются в ситуацию, сразу много рук хватают меня и ставят на ноги. Я кривлюсь от боли, но терплю.
— Задушил! — кричат одни — Зовите милицию.
— Да нет, жив! — кто склонился к Петрову и проверил пульс.
Вика пытается пробиться через толпу, но ее не пускают. Я же шатаясь, стягиваю заляпанную и порванную рубашку, отряхиваю брюки.
— А ну расступитесь, бандерлоги! — слышу громкий рык. Узнаю бас Кузнецова. Его массивная фигура таранит толпу, Вика бежит сзади. Сразу обнимает меня со слезами.
— Что случилось?! — товарищ наклоняется к Петрову. Тот уже порозовел и моргает глазами.
— Кузнец, это был махач — один из парней помогает нашему богатырю поставить Петрова на ноги. Тот тоже качается, глаза мутные.
— Рус первый врезал комсоргу.
— Бывшему комсоргу! — Кузнецов держит моего врага за шкирку, не давая упасть.
— Да тот Селезневу обругал грязно — футболисты начинают галдеть — Правильно врезал.
— Махач был честный, один на один.
— Почти честный!
— Милицию вызываем?
— Да дружинники сейчас сами придут.
— Так! Харэ галдеть! — Кузнецов встряхивает Петрова. Тот все еще в ауте, хотя ему уже явно лучше — Вот на минуту нельзя вас оставить. Представляешь, Рус, — друг поворачивается ко мне — Пошел отнести мячи в спортзал, возвращаюсь… а тут такое…
— Дорогой, как ты?? — единственный кто мной интересуется — это Вика. Она начинает меня ощупывать, я морщусь от боли в ребрах. Но больше, кажется, повреждений нет.
— Так! — принимает решение Кузнецов — Расходимся. Забирайте этого дебила — покачивающийся Петров отправляется в руки футболистов — Не будет милиции.
Осмотр продолжается и на Таганке. Отказавшись от помощи друга и напялив пиджак на голое тело, я в сопровождении Вики доезжаю до «конспиративной» квартиры. Знал бы генерал, чем мы тут занимаемся! Девушка капается в ящиках и находит вполне приличную аптечку.
— Тебя в травмпункт надо — резюмирует она, щупая ребра. Справа уже появился огромный лиловый синяк.
— Ну а там что сделают? — я осторожно сажусь на стул, дышу еле-еле. Так боль не столь заметна.
— Рентген, конечно.
— Нет, потом.
— Обмотают торс тугой повязкой.
— Ну вот и обмотай.
На свет из аптечки появляется бинт, лейкопластырь на катушке. Меня начинают пеленать.
— Леш, я хотела тебе сказать — осторожно произносит Вика, фиксируя повязку — Перед дракой у меня в голове какой-то звон раздался. Тревожный.
— А как ты поняла, что это был тревожный звон?
— Ну, он был странный — задумалась девушка — Как набат во время пожара.
Ого! Вот это новость. Неужели я со своим Словом так влияю на Вику, что она тоже начала что-то слышать?
— Обязательно говори мне, если подобное еще раз случится — я кладу руку на бедро Вики — Хорошо?
Девушка неуверенно кивает.
Моя рука сползает вниз, а потом начинает свое путешествие вверх, задирая подол платья.
— Русин, я глазам не верю! Опять синдром раненого??