Я спас СССР! том 1
Шрифт:
Тут к моему счастью медляк закончился. Девчонки пошли на кухню готовить второе блюдо — запечённую курицу с картошкой. Димон же сразу ткнул меня кулаком в боком — Колись, что случилось? На тебе лица нет.
— Вика во время танца про моих бывших спросила — я упал на стул, махнул рюмку коньяка.
— Это она еще про нынешних не знает! — хмыкнул Лева.
Я покрутил пальцем у виска. Дверь в коридор была закрыта — но кто знает… Так и сыпятся агенты. Да что там, даже судьбы страны могут зависеть от того услышали тебя под дверью или нет. Что далеко ходить — заговор против Хрущева, который прямо сейчас зреет, чуть не провалился из-за того, что охранник и доверенное лицо Игнатьева курил под открытым окном дачи шефа.
Мало кто знает, но секретарь ЦК КПСС Игнатьев — один из ключевых людей во всей интриге. В 57-м году, когда Маленков, Каганович, Ворошилов и Молотов и «примкнувший к ним» Шепилов решили снять Хрущева с 1-х секретарей Президиума ЦК (к чему имели все шансы — у них было большинство), именно Игнатьев первым придумал обзванивать членов ЦК. Ведь не Президиум, а ЦК назначало Хрущева первым секретарем на Пленуме.
Дальше все было делом техники. Жуков военными самолетами привез членов ЦК в Москву (большая их часть была в Ленинграде на праздновании 250-ти летия города). В столице цэковцев встречал Игнатьев и Фурцева. Показывали им компромат на Молотова с Маленковым. Дескать, они во времена Сталина подписывали расстрельные списки. Вот, посмотрите документы. А кто не подписывал? Хрущев на Украине? Замазаны были все. «Если главой страны станет сталинист Молотов» — запугивали они первых секретарей обкомов — «Вы все опять под нож пойдете, как в 37-м». Пленум проголосовал за Хрущева, а Маленкова, Кагановича и Молотова исключили из Партии. Шепилова — одного из наиболее образованного людей во власти — вообще сослали в Киргизскую ССР работать в архивах.
Что же сделал Хрущев после победы над антипартийной группой? Через 4 месяца снял с должности министра обороны Жукова. Он по сей день фактически сидит под домашним арестом. Убрал Фурцеву из Президиума. Она даже вены себе резала. Игнатьев тоже прозябает на второстепенной должности (хотя ожидал минимум назначения в Президиум). Что же удивляться, что соратники предали Никиту? И первым, кто побежал в заговор — был Игнатьев. Чей охранник куря под открытым окном услышал опасный разговор. Игнатьев, Брежнев и Семичастный обсуждали как половчее снять Хрущева.
Что сделал охранник? Он понимал — раз в заговоре Семичастный — сообщать в КГБ нет смысла. Комитет и сам в деле. Ответственный товарищ сделал ход конем — пошел к зятю Хрущева Аджубею. Но тот испугался информации, подумал, что это какая-то провокация Семичастного. Тогда упорный охранники разыскал сына Хрущева — Сергея. Тот рассказал отцу. Хрущев сомневался — правда или нет? Брежнев слишком осторожен, «комсомольцы» — Семичастный и Шелепин — слишком молоды, да и многим обязаны ему. Игнатьев? Это вообще не фигура. Но в августе Никита все-таки засомневался. А вдруг? Пошли слухи, что Брежнев и Ко обрабатывают первых секретарей обкомов. И Никита поручил разобраться в ситуации старейшему члену ЦК, своему другу Анастасу Микояну. Тот опросил Сергея, охранника, составил многостраничный документ. Долго тянул, переписывал. Дотянул до октября, когда Хрущева просто сняли на Президиуме ЦК. Фактически именно Микоян, который, разумеется, поверил в заговор — забил последний гвоздь в гроб Никиты.
А если бы он выбрал сторону Хрущева? Подслушанный под окном разговор — стал бы уликой, которой 1-й секретарь мог бы воспользоваться в борьбе за власть.
— Нет никаких нынешних! Лева, прекрати — я кинул в Когана смятой салфеткой — Я всего лишь один раз, прописью! один раз, прогулялся с Олей.
— От таких прогулок дети случаются — салфетка полетела мне обратно — Мы же тебя не осуждаем!
— Завидуем! — первым начинает смеяться Димон. Потом Лева. Наконец, и я присоединяюсь к друзьям.
— Что за смех? — девушки зашли в комнату, впереди всех шла Юля с запечённой курицей, которая была обложена румяной картошкой.
— Анекдот ребятам рассказал — Лева моментально переключился — Еврейский. Как раз про 37-й год.
— Ой, а нам можно? — Вика уселась на стул, схватила меня за руку
— «Рабинович, скажите, а вам помогало то, что вы «Рабинович»?»
— Конечно, в 1937 году. В шесть утра звонок в дверь. На пороге двое в штатском. Шнеерсон?! Мы за вами! Собирайтесь… А я не Шнеерсон!»
Девушки смеются, мы тоже присоединяемся.
Конец вечера проходит очень мило, по-домашнему. Мы еще едим, еще танцуем, болтаем. Потом ребята начинают собираться. Уже поздно, до закрытия метро остается час.
— Идите без меня — Вика спокойно смотрит на ребят — Я помогу Леше убраться.
В глазах парней понимание, у девушек — легкая зависть на лице.
Вика начинает мыть посуду, я встаю сзади. Меня всего колотит от запаха ее духов, от мягких окружностей под легким голубым платьем. Расстёгиваю молнию на спине, целую девушку в шею. Она глубоко вздыхает, руки с бокалами опускаются. Я чувствую, как она сама подвигается ко мне, и стягиваю платье вниз. Туда же отправляются и белые хлопчатобумажные трусики. Одна моя рука начинает ласкать под бюстгальтером грудь девушки, другая пытается расстегнуть ремень на брюках. Наконец, это удается, и тут раздается грохот. Вика уронила бокал, и тот раскололся.
— Ой! — девушка пытается вырваться, но я ей шепчу.
— К счастью!
Наклоняю ее и резким движением вхожу. Двигаюсь быстро, слушая громкие Викины вскрики. Долго оргазма ждать не пришлось — мы были слишком возбуждены.
25 мая 1964 года, понедельник.
Москва, Таганка.
Встали мы по привычке рано. В шесть утра. Пока я делал зарядку и отжимался, Вика сообразила завтрак. Из остатков вчерашнего пиршества.
Мы сели за стол, начали, обжигаясь пить чай и есть.
— Леша, мне поговорить с тобой надо.
Началось! Неужели опять про моих бывших?
— У меня скоро «опасные» дни… И вот я подумала…
Фуу. Я перевел дух, прожевывая бутерброд. Контрацепцию и правда, надо обсудить.
— Я могу выписать у знакомой таблетки — Вика покраснела, отставила чашку в сторону — Они не позволят забеременеть.
— Не надо. Это лишнее.
Противозачаточные таблетки в 60-х годах еще очень несовершенные. Много побочек, включая быстрое образование тромбов. Нам это нужно? Однозначно нет!
— Я куплю презервативы. Ты согласна?
Дождавшись кивка, продолжаю — Переехать сюда не приглашаю — сам на «птичьих правах», поэтому…
— А я и не прошу — заторопилась Вика — Меня все устраивает, ты главное пиши!
— А ты главное к экзаменам готовься!
На этой позитивной ноте, мы закончили завтрак, быстро, в четыре руки моем посуду и едем на учебу. Вика готовится к экзаменам. В главное здание МГУ. Я — на Моховую.
И сразу на входе меня перехватывает молодой прыщавый студент. Кажется с первого курса. Волосы растрепаны, очки запотели от волнения.