Я спас СССР. Том III

Вязовский Алексей

Я очнулся от раздумий и увидел, что трое мужчин все еще мрачно смотрят на меня в ожидании моего ответа. Эх, была не была… Где наша не пропадала!

– Товарищи, если вы готовы доверить мне такое важное дело, я согласен, но выслушайте меня, прошу!

Хрущев оживляется и откидывается в кресле, складывая руки в замок на толстом животе. Мезенцев незаметно выдыхает, видимо, до последнего опасался от меня открытого неповиновения или еще какого-нибудь фортеля. В глазах Ивана Георгиевича загорается огонек интереса. Мол, что же за фрукт такой этот Русин? Я же обвожу взглядом трех этих… интриганов. Им что, действительно так необходимо мое согласие? Других кандидатур не нашлось? Что-то с

трудом верится! Но раз уж я взялся играть во взрослые игры, нужно оправдывать ожидания. Мозг вдруг начинает соображать на удивление четко и ясно, после получения одобрения «высших сил». Отдельные отрывочные мысли приобретают законченный вид и постепенно выстраиваются в моей голове в единую четкую концепцию.

– Про восстановление агентурной сети мне все понятно – это дело крайне важное, и я готов работать. Но методы, которыми вы предлагаете решать эту задачу, считаю неправильными и даже вредными для дела. – Увидев, как Хрущев собирается сразу же мне возразить, вскидываю руки в предупреждающем жесте. – Минутку терпения, Никита Сергеевич! Выслушайте меня до конца.

Перевожу дух и продолжаю:

– Невозможность написать песни, интересные для западной публики, – это даже не главное. Просто к советскому ВИА на Западе будет такой нездоровый интерес, что я и шагу ступить не смогу без внимания журналистов. А потом… почему вы думаете, что принимающая сторона предложит группе гастроли именно в том городе, где находится интересующий нас объект? А если он неожиданно уедет из города в это время? Кто нас туда пригласит во второй раз? Шанс установить контакт будет безвозвратно утерян. И я уже не говорю о том, что мне придется постоянно изворачиваться, находя причины для отлучек, а группа – это ведь не только сами музыканты, но еще и технический персонал, который тоже не должен ничего заподозрить.

– И что ты предлагаешь? – интересуется Мезенцев.

– В качестве прикрытия нам нужен не новый ВИА, а новый журнал. Журнал для советской молодежи, по заданию которого я буду ездить в командировки хоть по всей стране, хоть за рубеж.

– Умник нашелся! Зачем нам новый журнал для молодежи, когда у нас и так их полно! – фыркнул Хрущев. – «Юность», например, или «Смена». «Ровесник» вон не так давно начали издавать.

– Никита Сергеевич, это все не то. «Юность» и «Смена» – литературные журналы для широкой публики. «Ровесник» тоже, хотя тематика у него более разнообразная и молодежная. А нам нужен хороший журнал для самой передовой и прогрессивной части молодежи – для студентов.

Хрущев недовольно хмурится и строго грозит мне пальцем:

– Алексей, самая передовая часть советской молодежи – это рабочий класс. Твердо запомни это! А то взяли моду превозносить интеллигенцию. Забыли, паршивцы, на чьих плечах стоит государство и кто вас кормит!

– Согласен. Но разве наша рабочая молодежь не поступает в вузы и техникумы? Кто же тогда учится на вечерних и заочных отделениях институтов и техникумов? Да и на дневные отделения многие студенты приходят от станка или, как я, после армии.

– Ну не знаю…

И тут совершенно неожиданно на помощь мне приходит Иван Георгиевич:

– А я поддержу Алексея в том, что если мы придем к варианту с журналом, он должен быть новым. Потому что для нас крайне нежелательно каждый раз объясняться с кем-то из нынешних влиятельных главных редакторов и озвучивать им причины внезапных командировок их молодого сотрудника.

– Но открытие нового журнала – дело муторное и долгое. Его придется проводить решением ЦК.

Я торжествующе улыбаюсь и привожу Хрущеву свой решающий аргумент:

– Нам не придется открывать новый журнал, мы просто сменим формат одного старого издания.

У него богатая история, но сейчас он влачит скромное существование в качестве альманаха. Называется журнал «Советское студенчество». Я же предлагаю сразу переименовать его во что-нибудь вроде… например, в «Студенческий меридиан» и передать из прямого подчинения ЦК ВЛКСМ, с которого хватит «Смены» и «Ровесника», под крыло газеты «Известия», чтобы издание стало ее ежемесячным приложением для молодежи.

Хрущев хмыкнул и, хитро прищурившись, покрутил пальцами на животе.

– Да уж, с Алексеем Ивановичем мы всегда по-семейному договоримся. И ты Аджубею понравился, Рада говорит, он тепло о тебе отзывался. Но ты нам, Русин, объясни, чем журнал будет отличаться от других? Для таких пертурбаций должна быть озвучена уважительная причина.

– Своим содержанием. Мы не будем дублировать другие издания, наш журнал будет подробно освещать жизнь советских студентов и их сверстников за рубежом. Скажем, в отдельном разделе «Студент в мире». А эта интересная тема как раз и предполагает обширные международные контакты с вузами и, соответственно, мои постоянные поездки по миру. Да и музыкальную тему можем затронуть. Например, запустить свой рейтинг вокально-инструментальных ансамблей…

Что такой журнал принесет немалую пользу, кажется, никто из них не сомневался. Иван Григорьевич и вовсе одобрительно кивнул мне. Понятно, что под таким прикрытием наладить контакты и обмен информацией будет гораздо легче. Скромный молодой журналист из студенческого издания вряд ли привлечет такое пристальное внимание, как советский ВИА. А университеты и институты есть практически во всех крупных городах Европы и США, так что повод для командировки всегда найдется.

– Нет, ну литературу мы, конечно, тоже будем печатать, но в основном рассказы и стихотворения молодых начинающих авторов. А в целом это будет яркий общественно-политический и даже научно-популярный журнал. С рубриками, освещающими даже студенческое изобретательство. Заодно возьмем под крыло студенческую самодеятельность.

А вот теперь пряник, от которого Хрущев точно не откажется.

– Никита Сергеевич, и давайте уже расскажем советским ребятам и девчатам, во что обходится получение высшего образования на Западе. Озвучим эти безжалостные цифры. Пусть наша молодежь узнает из первых уст, каково это вообще – быть студентом в капиталистической стране. В какую кабалу приходится залезать, чтобы получить нормальное образование!

– Вот это правильно, Алексей! Давно пора. А то послушать всяких брехунов с вражеских радиостанций, так там у них просто райские кущи. А копнешь поглубже – навоз один!

Мезенцев и Иванов согласно кивают. Кому, как не спецслужбам, знать, что советская пропаганда работает зачастую топорно, не удосуживаясь придать некоторым своим «перлам» даже видимость правдоподобности. И в этом она сильно проигрывает западным «коллегам», которые действуют по-иезуитски, намного тоньше и продуманнее.

Предлагая свой вариант с журналом, я не открывал для них Америки. Нынешняя власть, может, и не гениальна, но она давно додумалась использовать деятелей культуры в качестве политических эмиссаров и послов доброй воли. Там, где не могут открыто действовать дипломаты и профессиональные разведчики, с успехом справляются советские музыканты, писатели и поэты. Связи между интеллигенцией СССР и Запада всегда были сильны, а использовать их в интересах государства – давняя традиция, заложенная еще при Ленине. И именно интеллигенция помогала советским властям наводить мосты с Западом в эпоху жесточайшего противостояния двух систем. Вот, например, Женя Евтушенко тоже был таким эмиссаром и не стеснялся это признавать.