Я - сталкер. Рождение Зоны
Шрифт:
– Чего случилось?
– Слушай меня, посмотришь позже. Справа от нас на скалах кто-то есть. Предположительно с биноклем.
Командир услышал наш разговор, напрягся. Остальные были заняты – сворачивали веревки, которые, если повезет и мы выживем, пригодятся нам на обратном пути.
Пригоршня поднял голову, уставился на скалы и сказал:
– Точно. Свет неравномерный – враг движется.
– Ты тоже видишь? – спросил я командира, он кивнул. – Что это может быть?
– Скорее всего, там с давних времен осталась какая-то установка. Нечисть так себя не ведет, они отсталые; наших деревень тут нет и быть не может: весной вся долина превращается в сплошное озеро – тает снег.
– Точно, здесь нет других людей? Уверен? – уточнил я.
– Уверен, тут жить нельзя.
Подошла Айя, тронула командира за плечо:
– Дар, что там?
Он помотал головой:
– Померещилось.
Объект перестал мерцать, хотя солнце светило все так же. Я на месте чужака с биноклем, поняв, что меня засекли, затаился бы. Похоже, он так и сделал.
– Я бы не расслаблялся, – сказал Пригоршня. – И рекомендовал бы отряду быть начеку.
Командир, оказывается, его звали Дар, объяснил подчиненным, что происходит, посоветовал поглядывать на скалы, но украдкой. Вдруг все-таки враг есть.
Мне вспомнился рассказ Ильбара:
– Дар, Ильбар говорил, что ваши летательные аппараты кто-то сбивает за горами. Где именно? Может, это те, кто следит за нами сейчас?
Командир достал из нагрудного кармана сложенную вчетверо видавшую виды карту, подошел ко мне и развернул ее. Она напоминала творение Картографа с непонятными разноцветными штрихами. Однако озеро было узнаваемо.
Дар провел пальцем по черному пунктиру:
– Вот Драконий Хребет, мы с него спустились. Все флаеры падают над хребтом, это гораздо дальше, чем мы сейчас, – он соединил пальцем две точки, задумался. – Если там есть какая-то база, дойти можно за полчаса… Непонятно, кто может следить? Нечисть? Не верю.
– Мародеры, – предположил Пригоршня.
Айя свела брови у переносицы. Пришлось объяснять:
– Всегда есть такие, кто не хочет работать, но любит красиво жить. Им проще что-то у кого-то отнять, чем делать самим. Такие элементы нашли базу в горах, обосновались там и промышляют разбоем.
– Люди? – не поверила она.
– Люди, люди, – проворчал Пригоршня. – Раз нечисть одичала, значит, и люди могут одичать.
– Уходим отсюда, – распорядился Дар.
Шли мы парами: Дар и Айя – в авангарде, мы с Пригоршней, как особо ценные члены команды, – в середине строя. Все напряглись и держали гаусс-винтовки наготове. То и дело я чувствовал на себе внимательный взгляд и все не мог понять, кто мной интересуется: свои или предполагаемый противник.
Даже приятная глазу зеленоватая трава, даже кусты, похожие на перекати-поле, усыпанные алыми ягодами, не радовали. Дурное предчувствие не давало покоя. Я шагал, накручивал себя, и задуманное все больше казалось авантюрой. Там же целый город, населенный нечистью! Хорошо, если просто зарежут, а потом обезглавят. Но ведь нечисть – садисты, натуральные маньяки, им нравится выпускать жертвам кишки и наблюдать за мучениями жертв.
– Кровянику надо будет на обратном пути собрать, – подала голос идущая позади блондинка.
Я оглянулся: девушка с тоской провожала взглядом кусты с ягодами. Видно, что она борется с инстинктом собирателя.
– Если выживем, – сказал ее спутник.
Солнце припекало макушку, он снял тюрбан и явил миру прическу, смахивающую на одуванчик. Теперь он один в один напоминал Пьера Ришара, только сурового.
– Не волнуйтесь, – успокоил Пригоршня. – Самую опасную часть операции выполним мы, вы просто отдохнете в сторонке.
Айя не удержалась, на ходу оборвала ягоды, виновато посмотрела на Дара и протянула ему пару, он не стал отказываться. Наши попутчики все больше очеловечивались, начали проявляться их характеры, хотя мужчины делали суровые лица и отмалчивались.
Возле озера перекати-поле были размером с дом, ягоды на них – прозрачные, алые – с кулачок младенца.
– К воде близко не подходить, – предупредил Дар. – Там расплодилось всякое.
Будто услышав его, неведомая тварь плеснула черным блестящим плавником, из воды высунулась изогнутая тонкая шея и тотчас исчезла, оставив лишь бегущие в стороны круги.
– Тепло, хорошо им тут, – вздохнул Пригоршня. – Не вымерзают.
Обогнув скопление кустов, мы вышли на небольшую полянку и спугнули стайку мелких существ, греющихся на солнце. Я так и не понял, кто это: растопырившись, они с диким визгом рванули к озеру. Вроде, ящерицы… Или жабы такие? Хлопая розоватыми крыльями, они бежали по воде, продолжая верещать. Из воды высунулся длинный клюв, щелкнул, но ближайшее существо увернулось.
И снова водную гладь скрыли кусты. Задумавшись, я чуть не налетел на спину впереди идущего – Дар вскинул руку, веля нам остановиться. С ружьем наготове он двинулся вдоль кустов, говоря:
– Тут ветви сломаны и видны следы человечьи или нечисти. Твари из воды не выходят, кроме мелких. Все, идите за мной и обратите внимание на отпечатки ног.
Сначала я не заметил сломанных ветвей, но, приглядевшись, обнаружил помятые молодые побеги. Стоило коснуться их, как они съеживались и темнели.
Следы были тоже едва различимы, лишь в одном месте отпечатавшаяся пятка наполнилась водой.
– Или это не человек, а какой-нибудь упырь, – прошептал Пригоршня, – или он обут в кожаные мокасины на мягкой подошве. И еще у него плоскостопие.
– Нечисть? – недрогнувшим голосом спросила блондинка.
– Непонятно, – ответила Айя. – Для нечисти слишком осторожен. Эти сразу нападают.
– Только бы не мародеры! – пробурчал Пригоршня. – Слушайте меня. Если на нас нападут люди, убивайте их. У них только тело человеческое, душа – звериная.