Я - сталкер. Рождение Зоны

Левицкий Андрей Юрьевич

Однако то ли запасы цинизма иссякли, то ли я слишком хорошо почувствовал, каково это – оказаться погребенным заживо. В последний раз глянув на манипуляторов (они по-прежнему не спешили и не желали Никите зла), я убедился, что сумею их догнать по следам. Заставил себя выпустить «миелофон» и поспешил обратно, к завалу.

Следующие полчаса нельзя назвать самыми увлекательными в моей жизни. Ворочать каменные глыбы голыми руками, рискуя быть заваленным – то еще занятие. Интеллектуальное. Периодически я

прерывался, чтобы послушать мысли Айи и выяснить: стараюсь не зря, она жива. Когда решил, что нечисть ушла достаточно далеко, я принялся звать девушку вслух, разговаривать с ней, надеясь, что мое ободряющее бормотание пробивается сквозь толщу известняка:

– Айя, держись, я рядом, я тебе помогу.

Шли минуты и все дальше уходили манипуляторы с беспомощным Никитой. Но я уже не мог отступить. Мне казалось – Айя отвечает, зовет, и бросить ее сейчас – не предательство, а много хуже.

Сталкеры не верят в карму, но верят в возмездие. Зона справедлива, и воздает по заслугам. Брошу Айю – не видать мне удачи. И пусть здесь не Зона, но, наверное, человечность остается человечностью во всех мирах.

В какой-то момент, прикоснувшись к артефакту, я услышал другой голос.

Выбраться. Ноги. Раздавило? Истек бы кровью. Просто привалило. Не паниковать. Где Айя?

Я с трудом узнал Дара и обрадовался: с помощью командира отряда я легче отыщу Никиту. Заработал быстрее. Айя умолкла, но все еще была жива. Завал нужно было разбирать сверху, скидывая камни вниз. Болели содранные пальцы, в горле першило от пыли, хотелось пить, ноги не держали, но я продолжал работать. Наконец, вверху образовалась щель, из нее потянуло прохладным воздухом тоннеля. Я приблизил лицо к отверстию и позвал:

– Дар! Это Химик! Слышишь меня?

Он долго молчал, и я успел усомниться: а слышал ли голоса? Может, меня контузило и все это причудилось, а спецназовцы давно мертвы?

– Химик? – прохрипел командир. – Здесь Айя… Мне придавило ноги…

– Я вас вытащу. Айя жива, я знаю. Потерпи. Разговаривай со мной, слышишь? Чтобы не потерять сознание. Болит?

Болтая, я продолжал каторжный труд, аж взмок, несмотря на прохладный воздух.

– Не болит. Шок. Ты один?

– Успел выскочить. Пригоршню схватила нечисть.

– Нечисть? – вяло удивился он.

Голос Дара «поплыл». Этого еще не хватало: раскопать завал и обнаружить труп.

– Да, это были не мародеры.

– Не может быть. Нечисть неразумна. Чужие знания…

– Наверное, ты прав. Говори, Дар, говори. Ты далеко от входа?

– Да. Иначе бы… Я дальше. Тут упала плита. Я под ней. Наполовину. Айя?

Коснулся «миелофона»: от Айи остался только слабый отголосок страдания.

– Без сознания, но жива.

– Она должна быть недалеко. Я не отпускал ее. Взрывом… Раскидало…

– Не молчи! Говори!

Щель между завалом и потолком была уже достаточно большой, и я мог рискнуть проникнуть внутрь. Тоннель поскрипывал. Никогда до этого я не слышал подобного звука: многотонные глыбы терлись друг об друга, грозя рухнуть. Волосы на руках встали дыбом. Инстинкты взбунтовались, не пуская внутрь, в темноту. Я задышал медленно, под счет, стараясь обуздать первобытный страх.

Фонарик всегда был при мне – на клипсе в кармане. Батарейки подсели, но он еще работал. Слабый луч высветил то, что осталось от тоннеля.

Глыбы разной величины усеивали некогда ровный пол, и не понять было, можно ли еще пройти тоннель насквозь. Дара я увидел почти сразу – он действительно очутился не под основным завалом, а чуть глубже. Ноги его ниже колен придавила огромная плоская плита. Видимо, она лежала не на земле, а на камнях поменьше – и только поэтому Дар был жив.

– Дар! – позвал я и полез внутрь.

Камни поддавались под руками и ногами, норовили разъехаться, я балансировал, полз медленно, проверяя каждое движение и замирая, как только завал шевелился подо мной. Словно усмирял дикое животное – огромное, неповоротливое, но опасное.

– А. Химик. Больно мне.

Я чуть не упал, но удержался, постарался сосредоточиться на пути. Не хватало еще упасть и переломать кости… Черт, а рюкзак с остальными артами и аптечкой где-то под завалом, иначе я бы вылечил его.

– Больно. Раздавило. Не спеши.

Но я спешил, конечно же. Хорошо, судьба была благосклонна, и через несколько минут я благополучно спустился. Посветил на Дара. О том, чтобы снять плиту, не могло быть и речи. Командир правильно истолковал мой взгляд.

– Меня потом. Успеешь. Найди Айю.

По его восковому, желтому лицу струйками стекал пот. Дар до крови прокусил нижнюю губу.

– Найди, – повторил он. – Я не умру. Ее только…

– Конечно, ты не умрешь, – я выдавил улыбку. – Сейчас найдем твою Айю.

Чем ближе к человеку – тем «громче» слышно его через «миелофон». Я надеялся отыскать еще кого-то из команды, но все, кроме Дара и Айи, сгинули под завалом. Девушка была еще жива, она бредила – я ловил обрывки кошмаров, ощущение давящей темноты. Поиски в загроможденном тоннеле напоминали детскую игру в «горячо-холодно», и времени, прежде чем я отыскал раненую, прошло довольно много.

Она лежала у стены. В отличие от Дара, Айю не завалило камнями – только щебенка набилась в волосы. Видимо, ранение, которое она получила в перестрелке, было довольно тяжелым: девушка свернулась калачиком и только мелко вздрагивала. Вокруг нее расползалась черная лужа крови. Судя по ее количеству, Айя вряд ли придет в себя.