Я стану Бабой Ягой
Шрифт:
– Удивилась?
– Да. Странное зеркало.
– Нет, не странное. Старинное.
– И что, оно всех так показывает?
– Ягги, - притворно воздохнула бабушка, - только тех, кто это видит. Это зеркало, принадлежит моей подруге, она из очень старинного дворянского рода. Здесь оно немного скучает.
– Зеркало? Скучает?
– Конечно. Оно уже многое видело, и в нынешние стремительные времена ему немного грустно и скучно. Мало красавиц уделяют ему внимание.
– Свет мой зеркальце скажи? – Улыбнулась Ягги своему отражению.
Зеркало тотчас сменило
– Знаете, иногда я думаю, - Ягги несмело улыбнулась, - когда бываю во дворцах, когда… когда, мы с Костей были в Пушкино и в Павловске, что для меня было бы привычнее жить в таких больших домах, с высокими потолками, с картинами и каминами. На меня очень давят наши маленькие квартиры. Было такое ощущение, что я вернулась домой. Странно, да?
Зеркало, словно следило за тем, что говорила Ягги и показывало. Вот Ягги гуляет по большому парку, с зонтиком и в шляпе, в кружевных перчатках. Теперь она в легком пеньюаре выходит из спальни, обед в столовой, с большим камином.
– Нет, совсем не странно. Просто твоя душа вернулась в привычное окружение. Ты жила здесь, в Петербурге, и как видишь, - бабушка указала на зеркало, - блистала в свете.
– Что, это зеркало показывает прошлые жизни? – Удивилась Ягги.
– Ягуша, - улыбаясь, вздохнула Ольга Константиновна, - ты наивное дитя, до сих пор удивляешься таким элементарным вещам. Конечно, а что же еще может показывать самое обычное зеркало? Не волшебное, не сказочное, самое обычное, просто очень старое. Оно может показать, только то, что уже видело, и ничего больше. А тебе идет лососевый цвет.
– Улыбнулась бабушка. – Пойдем, я очень проголодалась.
В углу небольшого зала, музыкант тихонько перебирал струны гитары, известная «Семь сорок» сменялась «Бессоме мучо», и снова звучали еврейские печальные мелодии, неожиданно томно переплетаясь с испанскими напевами. Это завораживало и тревожило Ядвигу, она уплывала в след, за мелодией и совсем забывала про форшмак.
– Так ты, дорогая останешься голодной. Хватит поддаваться очарованию Михаэлса, а то смотри, не заметишь и влюбишься в него. Он, совсем не замечая, разбивает трепетные сердца девушек.
– Коварный соблазнитель? – Притворно испугалась Ягги.
– Нет, - печально улыбнулась Ольга Константиновна, - просто он любит лишь одну женщину – музыку, а обычные девушки, и не совсем обычные, - бабушка выразительно посмотрела на Ягги, - ему не нужны. Они лишь отвлекают его, от этой страстной любви. А вечером, здесь поет его сестра, как она поет! Надо будет обязательно, нам с тобой сходить ее послушать. Прелестная девочка, с большими печальными еврейскими глазами, и исполняет песни сестер Берри. Почти на всех языках. Знаешь, немецкий язык, не самый музыкальный, он скорее подходит для командования на плацу, но она так поет, на немецком про любовь, что я готова плакать!
– Удивительный ресторан, - улыбнулась Ядвига, - это подпольный клуб сказочных персонажей?
– Да. – Согласилась бабушка.
Глава 24.
Неспешные разговоры за утренним кофе доставляли удовольствие и Ягги и Ольге Константиновне.
– Дорогая, - прервала ее размышления Ольга Константиновна, - не надо сердиться на бабушку.
– Как вы узнали, что я об этом думаю? Точнее я даже не думала, просто это скользнуло всего лишь тенью, это раньше все передумано.
– Твои мысли, как облака пробегают в небесах твоих глаз!
– Улыбнулась бабушка.
– Да вы поэт!
– Нет, моя дорогая, это, конечно, очень романтично, но это, - Ольга Константиновна улыбнулась, - сказал мне мой муж, в ту пору еще жених. Для того, кто внимателен и умеет читать – все можно прочитать в глазах человека. Ты научишься, для этого надо только время. И не сожалей, об упущенных возможностях, они отражаются болотным цветом в твоих глазах. Сожаления об упущенных возможностях, как болотная жижа – няша – в старорусском варианте – засасывают на дно, топят, понимаешь?
– Понимаю. – Попыталась подавить вздох Ядвига. – Понимаю, но все равно иногда жалею.
– Она по-бабьи оперлась щекой на руку и грустно посмотрела в окно. – Все снег и снег, когда же уже весна? Хмуро сегодня так и настроение, видимо из-за этого такое.
– Ягги! – Ольга Константиновна не сдержалась и засмеялась, - Ягги, дорогая моя, деревенские бабьи страдания явно не подходят тебе! Возьми себя в руки!
– Да, да, - Ядвига тряхнула головой, будто сбрасывая морок, - я вот вспомнила, Ольга Константиновна, когда вы приезжали к маменьке и к Кирюше, - Ягги не удержала и довольно язвительно произнесла и «маменьку и Кирюшу», - вы…
– Да, мы очень сильно поссорились. Что ж, иногда в семьях происходит разлад.
– А, это не будет не скромно…
– Не будет. Ты хочешь спросить, из-за чего случилась ссора? Все просто, у Кирюши, как ты изволишь его называть, - Ольга Константиновна так же язвительно протянула «Кирюша», - разыгрались аппетиты, и он объявил себя законным и единственным моим и дедовым наследником, и потребовал наследство.
– Как это? Вы – живы и здоровы, какое наследство?
– Вот, именно, он подумал, что дожидаться моей смерти слишком утомительно, и решил так, что вся библиотека, драгоценности, картины, и часть квартиры я должна отдать ему прямо сейчас, и маменька, любезная моя невестка, поддержала своего Кирюшу.
– Не поняла, - замотала головой Ягги, - он к вам собрался переехать?
– Нет, дорогуша, он собрался продать часть моей квартиры, и сделать из нее коммуналку!
– Зачем?
– Все просто – ему срочно нужны деньги.
– У него же бизнес! Он мне рассказывал, что у него куча всяких предприятий.
– Но, видимо, они не приносят нужного дохода, или у него скопились долги.
– Ольга Константиновна пожала плечами, - В общем, это не мои проблемы, он большой мальчик, и в свое время мы, с дедом ему помогли, продали несколько картин, и подарили деньги на открытие бизнеса.