Я стану твоим другом
Шрифт:
«Вы представляете, сегодня Вампирша заявила на уроке, что будет отзываться только на своё настоящее имя!»
«Совсем обнаглела, Дашка»
«Да кто её будет так называть? Тоже мне Дарина-подарочек отыскалась»
«Алё, ребята. Меня сегодня допрашивали из комиссии по малолеткам. Интересовались, издеваемся мы над Вампиршей или нет? Я сказал, что просто беседовали»
«Молодец! Я тоже не признался»
«И я»
«И у меня Гестаповка осведомлялась, что я видела возле школы в тот день. Я ответила: всё было как обычно».
«Когда я выходила из актового зала, директор звонил
«Пока тишина. Нас никуда не вызвали»
«Уверен, она донесёт на нас»
«Скоро узнаем»
Дарина отключила телефон. Как бы группа Радимовой не хорохорилась, чувствовалось, что они побаиваются наказания. Потянувшись до хруста в костях, она улыбнулась, пусть немного понервничают, им полезно.
Достав из рюкзака бутылку воды, отпила пару глотков. Большая перемена заканчивалась, пора возвращаться в класс.
– Я давно хотел извиниться, но всё не получалось.
Дарина вздрогнула, она не заметила неслышно подошедшего к ней Ивана Имрича.
– Да что ты, – усмехнулась она. – Ни минутки свободной не нашлось.
На скулах Ивана заиграл румянец, в зелёных, словно крыжовник, глазах появилось сожаление. Весь его понурый вид говорил: я знаю, что не прав.
– Пойми меня, пожалуйста, я дружу с Егором с детства и не хотел бы с ним ссориться. Он, как ты догадываешься, неровно дышит к Ангелине. А она тебя терпеть не может, поэтому он тоже стал относиться к тебе плохо. И поэтому… поэтому… я…
Дарина повесила рюкзак на плечо.
– Поэтому ты сделал вид, что никогда со мной не общался, и я ничего не значу для тебя. Тебе стало страшно, что из-за меня ты потеряешь таких замечательных друзей как Егор и Ангелина. Испугался, вдруг тебя тоже начнут игнорировать, как это делают со мной. Не бойся, Ваня, никому не скажу, что два с половиной месяца лета ты провёл на хуторе, и я тоже там находилась и часто виделась с тобой. Успокойся уже и расслабься, никто не узнает о твоей кратковременной дружбе со мной.
– Извини. – Иван слабо улыбнулся. Он чувствовал себя ужасно, так противно и гадко на душе ещё никогда не было. Подумав, что именно так и чувствуют себя предатели, разволновался и нечаянно прикусил нижнюю губу до крови.
– Да не за что извинять. Ты мне уже до лампочки. Так никто. Пустое место. – Дарина, не мигая, смотрела ему в глаза. – Я даже не догадывалась, насколько подлая у тебя душонка. Продолжай и дальше заглядывать в рот Егору, молча наблюдать за выходками Ангелины, и улыбаться Вике, раз ты считаешь, что оно того стоит. Но смотри, как бы ни стал противен сам себе. Если я теперь отношусь к тебе не так, как раньше, то это не моя вина, а твоя заслуга.
– Почему ты так говоришь? – вспыхнул Иван. – Ты не понимаешь…
– Всё я понимаю. Не идиотка. Ты сделал своей выбор. Вот и наслаждайся теперь.
Дарина, ловко перепрыгнув через нижний ряд сидений, быстрым шагом стала удаляться от одноклассника. Он долго смотрел ей в след, пока она не исчезла из вида.
Глава 2
Дарина сложила в рюкзак подарки бабушке Маше, вернее она доводилась ей прабабушкой, но так называть слишком
В свои девяносто пять Мария Гавриловна обслуживала себя сама, довольно бодро двигалась, здраво размышляла и обладала ясным умом и хорошей памятью. Удивительно, но последние пятнадцать лет старушка оставалась в одной поре, совершенно не меняясь. Она будто законсервировалась в возрасте восьмидесяти лет и такой оставалась по сию пору. Тёмная кожа на её лице, испещрённая крупными и мелкими морщинами, походила на смятую гофрированную бумагу, а если к этому добавить глубоко посаженные тёмные глаза-буравчики, впалый рот без единого зуба и чуть вислый нос, то получался портрет не злой, но весьма опасной бабки ёжки. Впрочем, почти так и было, бабушка Маша вовсе не являлась добренькой и тихой старушкой, но именно она спасла правнучку в самое тяжёлое для неё время.
После гибели Михаила Анна попыталась покончить жизнь самоубийством, наглотавшись таблеток от высокого давления. Эта неудачная попытка оборвать своё существование на этой земле, закончилась тем, что по просьбе родителей её поместили на принудительное лечение в психиатрическую клинику. Дарину, оставшуюся в одиночестве, хотели на некоторое время забрать к себе бабушка и дедушка по материнской линии, но прабабушка Маша уговорила их отправить девочку к ней на хутор.
– Дара много раз бывала у меня в гостях, ей всё там знакомо. Не стоит так сильно менять обстановку, иначе девочке придётся ещё труднее.
Бабушка Любовь Павловна и дед Илья Семёнович хоть и жалели внучку, но не слишком её любили, уж больно она походила на зятя, доведшего их дочь до самоубийства. Втайне они обвиняли погибшего Михаила во всех грехах, упрекали его в плохом отношении к их дочери Анне. Поэтому они с облегчёнием сняли с себя обязанность заботиться о подростке. Будучи далеко не молодыми людьми, перевалившими за семьдесят лет, они, тем не менее, спокойно оставили Дарину на ещё более пожилую Марию Гавриловну. Не в пример дочери она выглядела бодрее, рядом с ней смотрелась не матерью, а сестрой. Любовь Павловна всегда обижалась, когда Марию Гавриловну считали её ровесницей. После кошмара, испытанного на похоронах, им так хотелось поскорее вернуться к себе домой, что они не пожелали задержаться в поселке хотя бы ещё на день.
Когда Анну отпустили из больницы попрощаться с мужем, она, увидев гроб, стоящий во дворе дома, упала на колени и стала умолять покойника простить её. Рыдая, она подробно поведала о том, что произошло в машине. Обвиняла себя в смерти Михаила, просила его забрать с собой. Родители Михаила, потрясённые её откровениями, а так же его друзья, знакомые, коллеги и соседи с ужасом слушали рассказ Анны.
– Так это ты виновата в его смерти! – бросилась к невестке Светлана Даниловна. В этой небольшого роста женщине пухленькой и уютной на вид непонятным образом оказалось столько сил, что она буквально оторвала стоящую на коленях Анну от земли. – Из-за твоей глупой ревности погиб мой единственный сыночек! – Размахнувшись, она ударила Анну по щёке так, что у той дёрнулась голова. – Сволочь! Убийца! Твоё место в тюрьме!