Я - судья. Кредит доверчивости
Шрифт:
В тот ненастный день они шли под зонтом, возвращаясь с работы.
— Я в тебя с первого курса влюбилась, — смеялась Лика, держа Виктора под руку и прижимаясь к нему теснее, чтобы капли дождя не попадали на сумку. — Но ты же был байкер! Крутой! И тебе нравились крутые девчонки — яркие, высокие, бойкие брюнетки. Куда мне, серой мышке, до них… Я о тебе даже мечтать не смела.
— На первом курсе вместо меня учился другой человек, я же тебе говорил…
— Как хорошо, что ты ударился головой!
— Жаль,
Укрывшись зонтом от проливного дождя, они поцеловались — словно на первом свидании, впервые сбежав из-под родительского присмотра.
— Давай купим вина, — предложил Виктор. — И закатим романтический ужин.
— У нас вчера был романтический ужин, — засмеялась Лика.
Вино они все же купили — молодое, розовое, — но пить Лика наотрез отказалась. Она покрутила в тонких пальцах бокал и поставила его на стол.
— Вить, у меня новость…
— Мама твоя приедет? — Виктор опасался первого свидания с тещей, которая вот-вот должна была нагрянуть из Барабинска.
— Ну, и… мама тоже.
— А кто еще? — не понял Виктор.
— Димка!
Димкой они называли своего будущего ребенка. То, что это обязательно будет мальчик, подсказывала голубая коляска.
— Ди… Дим… — Виктор потерял дар речи, хотя ждал этого сообщения уже несколько месяцев.
Он подхватил Лику на руки и закружил по комнате.
— Здесь поставим кроватку, здесь пеленальный комод, здесь — игрушечный розовый домик для принцессы, — вальсировал Виктор.
— Подожди, какой принцессы, у нас же мальчик будет, — засмеялась Лика, обхватив его руками за шею и прижавшись щекой к плечу.
Виктор остановился.
— А знаешь, — прошептал он, — я вдруг подумал, что будет дочка… Катя! Екатерина Викторовна!
— Здорово, — счастливо зажмурилась Лика. — Как ты угадал? Я всегда жалела, что меня не Катей зовут.
— Я люблю тебя, — поцеловал ее Виктор. — Теперь в два раза больше люблю…
Теща все же приехала — молодая, веселая и красивая. Как Брижит Бардо…
Она носила джинсы, шпильки, не портила свежее яркое лицо косметикой и все время напевала под нос шлягеры из репертуара Филиппа Киркорова.
— «Любовь сияет ярче самых ярких в мире звезд и обнимает жарче самых жарких снов», — распевала она и тут же, безо всякого перехода, невозмутимо говорила: — Слушай, Вить, я не переживу, если ты меня мамой звать будешь или Светланой Георгиевной, ой нет, нет, нет… Я Света, договорились?
— Хорошо, — с легкостью согласился Виктор. — Мне тоже так больше нравится.
— «Она меня уводит все дальше, где, сжигая боль, душу озаряет, горит огнем твоя любовь…»
— Что?
Потом он привык, что фразы тещи перемежаются строчками песен…
Лика тоже звала маму Светой. Они общались друг с другом как закадычные подружки, и это не только веселило Виктора,
— Это вам на счастье, — сказала Света и тут же запела: — «Я за тебя умру, только бы ты знала, что никто тебя не любит так, как я люблю…»
Виктор поставил сундучок на тумбочку возле кровати. Лика складывала туда заколки и еще какую-то мишуру, но ему казалось, что в этом сундучке — его счастье и вся его жизнь…
— С Катериной Викторовной летом ко мне приезжайте, — сказала в аэропорту Света. — Дача, речка, витамины… «Счастья искать нам не надо, если со мной ты рядом…»
Когда теща уехала, Виктор почти физически ощутил, как не хватает ему в разговорах ее припевок про любовь и про страсть.
Вот если бы его мать так ослепительно улыбалась и напевала даже в серьезных разговорах. Если бы она подарила ему какой-нибудь пустячок на счастье…
Но с матерью он почти не виделся.
— Женился? — спросила она, когда Виктор забирал вещи. — Ну, слава те господи, может, за ум возьмешься.
Он поцеловал ее в седой висок с надеждой — может, спросит, где он живет, кто у него жена, скоро ли внуки…
Но она не спросила, отвернулась и начала мыть посуду.
«С глаз долой, из сердца вон, — подумал Виктор. — Может, когда увидит внучку, она оттает?»
Лика переносила беременность легко, но Виктор настоял, чтобы она ушла с работы. Врачи говорили про низкий гемоглобин и повышенный тонус, поэтому трястись на троллейбусе двадцать минут, по мнению Виктора, было преступлением.
Теперь они гуляли вечером в парке в любую погоду и болтали обо всем на свете, но большей частью о Екатерине Викторовне. То, что родится девочка, подтвердило последнее УЗИ.
— Никаких садиков, — настаивал Виктор.
— Но Екатерина Викторовна должна социально адаптироваться! — возмущалась Лика.
— Я ее сам адаптирую! Кружки, секции, музыкальная школа, художественная, конно-спортивная…
— Екатерина Викторовна заболеет от переутомления! Выбирай что-то одно.
— Тогда конно-спортивная.
— Только через мой труп.
Сошлись на музыкальной школе и посещении садика на три часа в день.
Дожидаться стремительного развития карьеры не было времени — потребность в деньгах возрастала с каждым днем все больше и больше: хорошее питание, новая одежда для беременной, консультации врачей (по настоянию Виктора Лика наблюдалась в частной клинике); а дальше — как снежный ком: кроватка, пеленальный комод, ползунки-распашонки…