Я тебе не враг
Шрифт:
«Подснежники», так называли неопознанные трупы, найденные по весне в лесопарках или за городом, когда стаивал снег.
— А если и это не поможет, я просто хочу заранее знать, быстро ли умру? — кажется, у меня чуть дрогнул голос, зато я увидела, как дёрнулся угол рта этого холёного холодного человека.
Значит, я его проняла. Не знаю, правда, радоваться или огорчаться.
С такими, как Ледовский вечно ходишь по тонкому льду.
— Вы ветеринар, верно? — внезапно спросил он.
«А то ты не знаешь!», —
— А у меня есть собака. Вы любите собак?
Мне захотелось рассмеяться до слёз.
Ну вот как некоторые изящно переводят разговор с неприятной темы. Будь это беседа обычной, я бы непременно сказала всё мужчине в глаза: и о том, что я, конечно, благодарна за приятный разговор, но у меня от него уже мурашки по спине.
А что сделал бы он? Пожал плечами, отвернулся или дотронулся до моей спины, чтобы убедиться, что не лгу? Так, Лиза, мысли ушли куда-то не туда.
Интересно, мне понравилось бы это прикосновение? А если бы он захотел большего, что сделала бы я?
И был бы у меня выбор?
— Очень. Я ведь лечу их. Какая у вас порода?
— Бультерьер.
«Ну да, не той-терьер же!», — мысль чудом не сорвалась с языка.
— А где он? Я его не видела и не слышала.
— Гуляет по территории, но скоро вернётся. Если вы не против, я вас познакомлю.
— Буду рада, — я впервые с момента нашего разговора улыбнулась. И тут же почувствовала укол совести: отец там, должно быть, с ума сходит, а я любезничаю с его врагом!
Поэтому решила вернуться к главной теме:
— Простите, но снова спрошу: сколько я здесь пробуду? Вы ведь дали отцу определённый срок?
— Вы куда-то опаздываете? — резко спросил хозяин, тоже почти не притронувшийся к еде.
Не знаю, были здесь у него другие похищенные и сколько их было, но вот я такая: упрямая и желающая знать всё наперёд.
— Я недавно устроилась в ветклинику и прикидываю, смогу ли вернуться к своим пациентам в ближайший месяц. Дела отца меня волнуют мало, я о них ничего не знаю, после его последней женитьбы мы отдалились, а вот работа мне важна. У меня в стационаре лисёнок загибается. Не хотелось бы пробыть здесь долго.
Я нахмурилась и вспомнила того, о ком шла речь. Не отца, а лисёнка.
Его привёз какой-то чудак при деньгах, кормивший зверя креветками под разными соусами. У животного было жуткое воспаление поджелудочной, а хозяин только глаза вытаращил: что не так? Креветки самые лучшие, приготовлены по всем правилам, сам пробовал.
— Вы очень рассеяны, Елизавета. Согласны, если я стану звать вас только по имени? Мне неприятно упоминать вашего отца всякий раз, как я на вас смотрю, — он говорил неторопливо, то и дело поднося к губам бокал красного вина. Такой же стоял рядом с моими столовыми приборами.
И когда мне налили вина? Я совсем не помнила этого момента. Так, должно быть, чувствовала себя Красавица, попавшая в замок Чудовища. Впрочем, это я загнула.
Сказкой тут и не пахнет, магия меня не спасёт.
И за столом со мной рядом, что только руку протяни и дотронешься до его плеча, сидело не Чудовище. Я бы сказала, это был сказочный Оборотень. Волк, хорошо усвоивший, чего можно ожидать от Красных Шапочек.
А я вовсе не писаная красавица. Симпатична, говорят, даже чертовски мила, но совершенно не умею нравиться мужчинам.
Вернее, я им по душе, пока сижу и молчу, потупив глаза. А потом и взгляд у меня жёсткий, цепляющий, как у судебного следователя, да и язык острый, как скальпель.
— Разве я вправе вам что-то запретить? — робко улыбнулась я и сделала глоток вина. Терпкое, с кислинкой, раскрывающееся на кончике языка приятной нотой горечи.
Не иначе как вино ударило в голову, потому что я не сдержалась и добавила:
— И всё же я его дочь.
Замечание абсолютно глупое и лишнее. Как будто Ледовский без меня этого не знал?
В его глазах заплясали какие-то дьявольские искорки. Видать, точно, вино в голову ударило!
От дальнейшего позора меня спас собачий лай, донёсшийся откуда-то сбоку.
— А вот и Самсон, пойдёмте, я вас познакомлю, — хозяин бросил салфетку на стол и поднялся, давая понять, что ужин окончен.
Я сделала то же самое и почувствовала, что ноги стали ватными, а в голове звучит мелодия «Шумел камыш, деревья гнулись, а ночка тёмная была».
Это я так повелась от стресса или от вина? Впрочем, неважно. Про деву, лишившуюся чести, слушать не хотелось
Мы оказались в большом холле. Я выглянула из-за широкой спины хозяина и первое, на что упал мой взор, была собака. Тигрового окраса бультерьер, год, не больше.
Второе — взгляд Чёрной королевы. Она смотрела так, будто хотела закопать меня живьём и, приплясывая, утоптать землю над свежей могилой. Я даже мгновенно подобралась и протрезвела.
Глава 2
Ледовский
Я знал, что ситуация с похищением обойдётся недёшево, но был к этому готов.
А потом встретился с его дочерью лицом к лицу и понял, что чутьё не подвело. Надо будет скорее от неё избавиться.
На фотографии Елизавета была совсем другой: холодной, строящей из себя опытную стерву, а в жизни — трогательно-нежной, едва распустившейся бутон.
Но не восторженной дурочкой.
Интересно, каков этот бутон под пальцами, когда я разотру его лепестки в порошок!
— И всё же я его дочь, — сказала она с каким-то надломом, словно хотела добавить: исправить бы это!