Я тебя искал. Я тебя нашла
Шрифт:
– А ты приходи и послушай! – в своем голосе Ваня уловил вдруг тот же самый легкий вызов, что только что услышал у умника.
– Почему бы и нет? Где и когда?
Вот так поворот! Ваня даже не ожидал, что этот… проглотивший смычок, так легко согласится. Где и когда… да если бы он сам знал… тут же нужно подготовиться, ребят собрать, порепетировать… чтоб в грязь лицом перед консерваторским снобом не ударить.
– Телефон оставь, я позвоню, – немного развязно проговорил Ваня, чтоб этот не возомнил о себе слишком. – Мы играем в подвале. Мне ребят собрать надо.
Умник кивнул и, оставив одну руку на руле, вторую засунул под пиджак. Через
Ваня визитку взял и присвистнул.
«Королёв Илья». Ну вот теперь хоть имя знает, а то уже второй раз в этой машине вместе едут, а он даже не сказал: «Меня Илья зовут». Странно. Тут вообще все странно. Но присвистнул Ваня не по этому поводу, а потому, что под именем значились разные заслуги, в том числе победитель Международного конкурса имени Чайковского. И Ваня отлично знал, насколько крут этот конкурс и что выиграть его могут только настоящие виртуозы. Короче, тут было от чего присвистнуть. Тогда какого этот гений потащился к профессору математики?!
Ответить на свои вопросы Тобольцев не мог, ясно было одно: парень рядом – ННЧО – неопознанная неизученная человеческая особь. Значит, будем изучать. Все-таки визитка – отличное изобретение. Тут и имя, и фамилия, и телефон, и электронная почта. Только адреса не хватает.
– С чем шел на Чайковского? – Ваня постарался, чтобы его голос звучал непринужденно.
– Первый тур – Брамс, второй – Рахманинов, финал – собственно, Петр Ильич, – ответ прозвучал так же непринужденно.
– Я бы выбрал Листа вместо Брамса… если бы взяли на конкурс, конечно.
И умник вдруг улыбнулся! Ну надо же…
– Я выбирал между Листом и Брамсом, – сказал он, делая аккуратный поворот, – но педагог настоял на Брамсе. А у тебя музыкальное образование, да? – и это прозвучало уже совсем живым человеческим голосом, а не флегматично-машинальным.
– Неоконченная музыкальная школа и курсы по гитаре, но зато есть своя группа. И трансцендентный этюд я фиг сыграю, конечно. Но это реально круто.
Машина остановилась. Илья Королёв молчал, словно о чем-то задумался. Ваня уже собрался было открыть дверь, но тут… тут появилась женщина. Она вышла из дверей консерватории и направилась как раз в сторону их машины. Такая женщина…
Нет, Ваня никогда не заглядывался на дам в возрасте, он предпочитал веселых девчонок с курса. Вечеринки, клубы, танцы, хороший секс. На их концерты в подвале тоже собирались красотки, и тогда после выступления можно было замутить что-нибудь веселое. В общем, проблем с личной жизнью у Тобольцева-младшего не имелось, а потребности в постоянстве не было и вовсе.
Но тут… эта женщина в зеленом летнем платье с широким браслетом на запястье… сама элегантность… женщина без возраста… повернула голову, готовясь перейти дорогу… и словно стоп-кадр… исчезли звуки, люди вокруг, город… только она… тонкие руки убирали от лица прядь волос, разноцветная эмаль браслета переливалась на солнце… женщина медленно повернула голову в другую сторону… А потом к ней подошли какие-то ребята, что-то ей говорили и в итоге увели в сторону.
Возвратились звуки, шум, голоса, сигналы клаксонов, сам город, реальность. Стоп-кадр исчез.
А рядом кто-то тихо покашливал. И Ваня вдруг понял, что это ему ненавязчиво намекают – пора, мол, освобождать салон «мерседеса».
– Слушай, – тихо спросил Ваня, – тебе встречались женщины, которые… ну вот увидел и все – сражен на месте?
– У нас в музыкальной школе была такая одна, попробуй по мытому пройди – сразит на месте.
Ваня вздохнул и сказал:
– Не разбираешься ты в женщинах. Ну все, бывай. Спасибо, что прокатил.
Он вышел из машины и, прежде чем закрыть за собой дверь, добавил:
– Я позвоню.
– Ну вот! – удовлетворенно выдохнул Виктор Рудольфович. – Вижу, вижу, что с арпеджио работал.
Илья лишь кивнул. Что ему еще оставалось делать? Профессор Самойленко был тем человеком, которого Илья Королёв слушался беспрекословно и с суждениями которого не спорил.
– А может быть, следовало тогда взять все-таки Листа?
Виктор Рудольфович моргнул. Нахмурил свой мощный лоб. И вдруг прояснел лицом.
– Ты все еще думаешь об этом, Илюша? – он подошел и совершенно отеческим жестом взъерошил Илье волосы. Тем самым отеческим жестом, которых давно уже не позволял себе родной отец Ильи и его тезка Илья Королёв – старший. У Ильи Юльевича были свои способы и методы сказать о важном.
– Не то чтобы думаю, – пожал плечами Илья и встал с табурета. – Просто мне тут один человек сказал, что, возможно, Лист был бы лучше.
– Кто этот человек? – тут же взволновался профессор Самойленко. – Он эксперт? Бывал членом жюри на международных музыкальных конкурсах? Кто он, Илюша?
– Он… в некотором роде эксперт, да, – уклончиво ответил Илья. Видел бы Виктор Рудольфович этого эксперта. Хотя наверняка Ваня Тобольцев был в каких-то вопросах экспертом. Однако профессор Самойленко мог вполне даже не догадываться, несмотря на весь свой багаж жизненного опыта, об этих вопросах и сторонах жизни. Илья решил сменить тему от греха подальше. – Антон сказал, что на следующей неделе договорился о прогоне номера на сцене, вживую.
– Вот как? Замечательно! – обрадовался профессор. Но сначала по его лицу пробежала легкая тень – самым нелепым и парадоксальным образом Виктор Рудольфович ревновал своего ученика к его же импресарио. Самойленко понимал, что делами Ильи кто-то должен заниматься. Учителю тоже надо привыкнуть, что в жизни его ученика наступил новый этап, а это Виктора Рудольфовича очень беспокоило. Илья же не знал, как объяснить наставнику, что окончание консерватории никак не означает, что их пути с педагогом разошлись. Илье еще учиться и учиться. Постоянное совершенствование – вот залог успеха. Но на этом пути ему нужна помощь не только педагога. И поэтому теперь к музыкальному миру Ильи Королёва имеет отношение еще один человек – Антон Голованов. Антону слегка за тридцать, он умен, обаятелен, умеет работать с людьми. Но приступы ревности профессора это никак не отменяло.
Однако сейчас со вспышкой раздражения при упоминании имени Антона Виктор Рудольфович справился быстро. И переключил свое внимание на другой, более интересный объект.
– Значит, ты наконец встретишься с этой девочкой, Элиной? Она совершенно восхитительное создание, я ее видел в «Баядерке»!
Под определением «восхитительное создание» у профессора Самойленко значилась балерина, прима Большого, этуаль Парижской оперы Элина Самсонова. Кажется, она и в самом деле красива. Кажется, балерины все красивы. Надо будет посмотреть фотографии в интернете. Впрочем, Илья не слишком верил снимкам в глянце. На следующей неделе у них назначена с Элиной очная встреча в Большом. Уже на сцене. Только он, она и рояль. И Шопен. Готовится новая экспериментальная программа – идея Антона. Вот тогда и посмотрим, какова на самом деле Элина Самсонова.