Я тебя никогда
Шрифт:
Мама не запрещала. Она никогда ничего мне не запрещала.
Просто я сама не хотела. Нечего мне там делать…
Не понимаю я прикола, как говорится.
Ну общаются девушки и парни между собой.
Ну угощаются чем-то.
Ну шутят похабные шутки…
Играют в дурацкие игры типа “Бутылочки”, и что из этого?
Какой для меня здесь интерес и полезность?
Лучше книгу почитать и провести время куда более результативно…
Возможно я внутри своего тела, которому только семнадцать, гораздо старше морально, но что уж имеется. Другой
Даже такой, как Матвей, избалованный мерзкий мажор без морали и принципов, меня сломать не сможет.
Только год. Всего лишь год. Год потерпеть, и я стану снова свободна, вольна делать, что считаю нужным. А пока придётся потерпеть, ведь выбирать я не могу, меня никто не спрашивал, хочу ли я жить в этом неприветливом большом доме. Просто привезли мои вещи и поставили перед фактом. Впрочем, это всё же лучше детского дома. Там моя участь была бы куда более незавидна, чем здесь. Так что придётся мне собраться, взять себя в руки и просто этот год пережить.
— А ты не хочешь отсюда…уйти? — спросил Матвей вкрадчивым голосом, продолжая едва ли не цеплять своим носом меня. Но отступать мне было некуда, дальше была холодная стена. А сквозь них проходить я пока что не умею… А жаль.
— Ку…куда? — обескураженно спросила я.
О чём он говорит?
Разве я решаю, куда мне идти?
Я несовершеннолетняя, за которую ответственность в роли моего опекуна несёт отец Матвея. Я не имею права до получения аттестата жить одна по закону нашей страны. И Матвей это прекрасно знает и сам. Куда же я, по его мнению, могу пойти прямо сейчас? Что за дурацкие вопросы?
— В детский дом, например, — ответил он так просто, словно бы говорил что-то типа “пожила у мамы, теперь поживи у бабушки”.
— В детский дом? — подняла я глаза на него. — Ты понимаешь, что ты говоришь, Матвей?
— А ты понимаешь, что тебе тут никто нихрена ни разу не рад, приблудыш? — сузил парень глаза.
Меня буквально передёрнуло.
Какой же он жестокий, бессердечный и…мерзкий.
Он всё больше вызывал внутри меня отвращение несмотря на то, что и лицо, и тело у него были…красивыми.
Я редко о ком могла бы так сказать. Меня в принципе парни не интересуют…
Но Матвей… Внешне мужественный и надёжный. Крепкий как скала.
Кажется, что такой способен защитить от всего на свете, словно эти мускулистые спина и широкие плечи призваны в этот мир для того, чтобы защищать свою любимую от бед и сложностей этой жизни… Но на деле мне, слабой беззащитной девушке, приходится защищаться от него же.
— Прекрасно понимаю, — ответила я спокойно, несмотря на то, что сердце уже просто кровоточит от ран, так несправедливо нанесённых ему Матвеем. — Только я тебе уже говорила: я ничего не решаю. Я не имею права жить одна до окончания школы. Твой отец оформил опеку надо мной, он сам сделал такой выбор, никто его к этому не принуждал, и уж точно я не просила его об этом, хотя очень благодарна. Он-то как раз вовсе не желал
— Правильно, — кивнул он. — А мне совершенно искренне плевать на твою судьбу, понятно? Я желаю лишь одного — чтобы ты убралась из моего дома, и я больше никогда тебя не видел.
— Но…куда я уйду? И как? — спросил я практически в отчаянии.
— Мне плевать — куда, — ядовито улыбнулся Матвей так, что меня страх пробрал до самых пальцев на ногах. — Но если ты не свалишь сама — я найду способ от тебя избавиться. Хочешь в тюрьму?
— Ч…что? — совсем выпала в осадок я. Неужели он серьёзно? Неужели он и на такое способен?
— То, — ответил он жёстко. — Тря дня тебе отсюда убраться. Или в игру вступлю я. И тебе эта игра нифига не понравится. Поняла?
21
МАТВЕЙ.
— Но куда я пойду, Матвей? — в отчаянии спросила она.
— Я тебе уже сказал, что мне…плевать, — ответил я, запнувшись.
Так и тянуло коснуться её пухлых губ.
Что это со мной происходит?
Это же Ангелина, подброшенный нам под дверь щенок…
Ну да, девчонка она миленькая на личико, фигурка, как выяснилось, ничего, но это всё ещё она.
Так какого чёрта я вдруг задумался о её губах?
Совсем с катушек от стресса съехал.
О чем я думаю вообще?
— Короче. Куда хочешь — туда и вали. Мне пофиг. Я тебе всё сказал.
Я вышел и как следует хрястнул дверью об косяк.
Достала…
Как же от неё избавиться? Отец ведь будет вступаться за неё.
Прошёл к себе в комнату, закрыл дверь ногой и плюхнулся на кровать в подушки прямо в одежде.
Что бы такое придумать, чтобы девчонки и след дома простыл?
Для начала её надо, конечно, на весь класс опозорить — неужели она думает, что я дам ей спокойно учиться в МОЁМ классе? Не дам, конечно.
Никто с ней даже общаться не станет, все будут отворачивать носы, едва будет входить Ангелина.
Скоро она так завоет, что слышно будет в Караганде, и станет молить отправить её в детский дом. Ну, как минимум, попросит забрать документы из лицея — нафиг она мне там не нужна.
Уже представляю рожи одноклассников и их тупые вопросы:
— А это твоя сестра сводная?
— А вы будете жить в одном доме?
— А зачем твой отец взял ее на воспитание?
— Она что — дочь любовницы твоего отца, которую он притащил в ваш дом?
Просто позорище… И я вынужден буду на все эти гадкие вопросы отвечать.
Спасибо, па — удружил, нечего сказать!
Шикарное начало учебного года, между прочим, выпускного и такого ответственного — мне только подброшенной под бочок пигалицы рядом не хватало!
Конечно, я и без нее бы не кинулся в учёбу с головой и не принялся бы усиленно грызть гранит науки, но без Ангелины поблизости не учиться как-то спокойнее было бы. Мне эти оценки до фонаря — лишь бы закончил и аттестат получил. Папа всё равно пристроит туда, куда нужно, и всем эти оценки также до фонаря будут.