Я тебя никогда
Шрифт:
Но видимо Лина решила не вплетать в это посторонних и промолчала, приехала.
Ладно, посмотрим…
Сегодня я бой выиграл, а потом видно будет.
В конце концов, я же могу ей вообще запретить общаться с ним, манипулируя видео-роликом.
Нет, даже со всем парнями запрещу общаться.
Учиться надо, а не о мальчиках думать!
Только обо мне можно.
И я очень постараюсь, чтобы обо мне Лина не забывала.
— Молодец, успела, — сказал ей я. — Пунктуальная.
—
— Нет, ты же успела, — ответил я. — Но у меня есть к тебе пара вопросов…
Лина уставилась на меня, широко распахнув свои огромные глаза, и ждала, что же я скажу.
А у меня было припасено кое-что для неё…
48
ЛИНА.
Вот гад. Стоит ещё, улыбается…
Надо срочно что-то думать с этим видео, он же меня доканает скоро своим шантажом!
Сегодня еще состоится разговор с его отцом, но он сейчас далеко и не факт, что сможет помочь прямо сейчас. А держать его в узде как-то нужно и искать решение самой.
Интересно, за что он так со мной?
Только из-за моей матери, которая невольно послужила разладом между родителями Матвея? Она не хотела, я точно знаю.
Мама мне рассказывала про отца Матвея.
Как они познакомились, как завязались их дружеские отношения, но она была замужем за другом Романа Петровича. Тогда он ещё не построил свою бизнес-империю, это уже позже он занялся карьерой, выгодно женился на матери Матвея и встал во главу фирмы со временем.
Ответить ему мама, конечно, не могла.
Роман Петрович женился тоже, вроде бы зажил своей жизнью. У них же даже дети родились почти в одно время — мы ведь одногодки с Матвеем.
Иногда пересекались, но уже всё реже — у Романа стала совсем другая жизнь.
А может, они просто не хотели друг другу сыпать соль на раны, ведь мама изначально выбирала папу, и никогда ничего не обещала Роману Петровичу.
Спустя два года после моего рождения отец умер — несчастный случай.
Роман Петрович начал ей помогать, как женщине своего друга, которой, конечно, тянуть ребёнка в такое нестабильное тогда время было трудно.
Они общались, как друзья. Мама помнила, конечно, что он теперь женат и уважала это.
Роман Петрович пару раз готов был сорваться в пропасть, но мама проявила стойкость и каждый раз уговаривала вернуться его в семью — не мучать жену и сына. Ведь они, наверняка, его очень сильно любили — ведь так и должно быть.
Мама никогда не пыталась и не хотела вставать между ними.
Но… Роман Петрович не оставлял её без присмотра до самого её конца…
Сейчас я это понимаю.
Я никогда его не видела, и чтобы мама с кем-то встречалась. Но в те моменты, когда в нашей с мамой семье на двоих появлялись проблемы с деньгами или ещё какие-то трудности, то они решались как-то слишком быстро, словно
Мы жили не богато, но продукты у нас всегда были.
Мы даже на море с мамой ездили, пусть и не каждый год.
Наверное, он ей помогал, а мама иногда по дружбе принимала его поддержку.
Но, как оказалось, он так и не смог её забыть, и очень трудно переживал её смерть.
Не знаю, любил ли он вообще Тамару, но Матвей не совсем прав — семья у них всегда была не очень крепкая, но вины моей мамы тут нет.
Спустя годы брака отношения Романа и Тамары могли вполне закономерно остыть, и без участия здесь кого-то третьего.
Зря Матвей винит мою мать в развале его семьи.
Не моя мама, так кто-то другой или просто время и быт развалили бы то, чего по факту, может, и не было никогда, как бы грустно ни звучало. Эта семья могла быть уже давно просто замками на песках… Пришло время — их смыл прибой.
Общаться теперь с тем, кто так любил мою маму, но так и не смог быть рядом с ней, и быть под его опекой, довольно странно. Но сейчас мне, кажется, я стала понимать его лучше. По-крайней мере, от него не исходит негатива как от остальных членов его семьи.
Хотя… Матвей как-то переменился ко мне.
Какой-то интерес появился в его глазах.
Неужели несмотря на всё, что он говорил мне и на его злость за вину, которой у меня вовсе и не было, он всё же разглядел во мне что-то… как в девушке?
Я даже не знаю, как буду относиться к этому, если пойму, что права…
Я даже вздрогнула, представив как ему хочется снова ко мне прикоснуться.
Он будет хотеть искренне приласкать, а я… Не смогу.
Просто не смогу, и всё.
И не потому что как парень противный.
Он красивый, и я даже иногда нечаянно думаю о нём.
Но то, как он относится ко мне, я никогда не прощу.
Этот дурацкий шантаж, жестокие подколки, попытки удалить меня из этого дома…
Он же прекрасно понимает и знает, что мне тут самой не по душе, но мы не вольны оба выбирать. Такова воля его отца, его-то он слушает хоть иногда или совсем успел от рук отбиться?
После побега из лагеря Роман Петрович его наказал — лишил карманных денег на весь сентябрь, но мне не кажется, что на него это так повлияло.
Дома он и бесплатно поест, в школе питание уже оплачено родителями, а если он захочет прогуляться, то его не бедные друзья, наверняка, смогут спонсировать его какое-то время.
Не особо он и отреагировал.
Теперь не знаю, что Роман Петрович сделает, когда узнает, как поступили со мной его сын и жена. Поверить-то он мне поверит, скорее всего, потому что смысла мне лгать нет, слышно же будет, что я абсолютно честна и искренна. И он даже может что-то попытаться предпринять, но я вовсе не уверена, что пока он находится отсюда далеко, его просьбы будут выполняться…