Я тебя поймаю
Шрифт:
— Таисия! — слышу окрик Севы. — Отвечай сейчас же! Где охрана, твою мать? Почему окна нараспашку? День открытых дверей, что ли? Доступ к телу открыт?
— Ты! — кричу я. — Да как ты смеешь!
Кидаюсь к своему обидчику, но Гаранин, молниеносно поймав мою ладонь, отводит удар и крепко сжимает ее в своей лапище.
И я понимаю, что допустила промашку. Переиграть Севу у меня ни за что не получится. Я — обычная мышка-малышка и папина дочка, а он — спецназовец, прошедший не одну горячую точку. Такой прибьет голыми
— Идем дальше, — сурово рыкает он, и мне приходится волочиться за ним хвостиком. Тепло Севкиной ладони обжигает. Сразу в голову лезут воспоминания, которые я предпочитаю забыть.
— По какому праву? — запоздало подает голос Андрей.
Гаранин нехотя поворачивается к нему, словно говоря «а-а, ты еще здесь?». Смотрит презрительно, как на букашку, посмевшую перегородить дорогу слону.
— Сейчас скажу, куриный потрошок! — с гадкой усмешкой специально картавит Гаранин.
Широкими шагами он направляется к кухне, оттуда выходит в предбанник и дергает ручку двери, ведущей в сад.
— Мать вашу! — рычит и, испепеляя меня злым взглядом, разражается витиеватой бранью.
— Эта дверь была закрыта, — тараторю испуганно. — Точно! Мы с Андреем ужинали. Потом я мыла посуду и выходила во двор. Вешала полотенце на веревку. И заперла за собой дверь, — докладываю я, судорожно пытаясь сообразить, что происходит.
— А где был твой хахаль? — насмешливо интересуется Сева, выпуская мою руку и щелкая замками и задвижками.
— В комнате, и вообще он не выходил в предбанник. Правда, Андрюша?
— Ну конечно, — передергивает плечами он и недовольно интересуется. — Вы скоро уедете? А то нам завтра рано вставать.
— Скоро, мой дорогой, — сумрачно кивает Сева. — Как только, так сразу…
И шагнув к моему парню, наносит резкий удар в подбородок.
Андрей кулем оседает на пол.
— Он ни в чем не виноват! — кричу я, захлебываясь слезами.
— Ну да, конечно, — хмыкает Гаранин, пнув обездвиженное тело. — Я так и поверил.
— Прекрати! — кричу в исступлении. — Я знаю, что ты мстишь мне! Сволочь! Но это же ты меня бросил! Закрутил роман с этой блеклой лахудрой!
— Заткнись, Тайка, — буднично обрывает меня Сева. Совершенно спокойно подходит к высокому пеналу, где бабушка держит всякую утварь, и с нижней полки выуживает скотч.
Привычным движением скручивает руки Андрею, а потом, бормоча «прости, пацан!», берет с пола рюкзачок моего гостя. Быстро просматривает содержимое, явно не стесняясь ни меня, ни Андрея. Достает из внутреннего кармана паспорт и права. Лениво листает, довольно присвистывая.
— И что же вам дома не сиделось, Андрей Иванович? С женой и детьми, а?
— Ты женат? — охаю я, во все глаза глядя на кавалера, так и не ставшего любовником. — Почему мне ничего не сказал? Я не встречаюсь с женатиками.
— Вот поэтому
Он прав. Не спросила. В моей системе координат люди, связавшие себя узами брака, не знакомятся в самолетах с девушками. Не водят их по клубешникам. Не прыгают к ним в постель.
— В следующий раз будешь умнее, лахудра… — ухмыляется он и обрывает фразу на полуслове, когда Сева наносит ему еще один удар.
— Да ты с ума сошел, Гаранин! — воплю я, заламывая руки.
— Погоди, — рыкает на меня он, — и перестань орать. Сбиваешь с толку. Возьми лучше паспорт этого кента и сфотографируй все страницы. Завтра передам кое-кому. Пусть пробьют, что за баклан к нам залетел.
— Вы не имеете права, — бухтит Андрей и смотрит на меня зло и раздраженно. Как будто это я била его, а потом приписала ему в паспорт жену и детей.
— Вали отсюда, придурок, — милостиво разрешает Сева. — И чтоб я тебя рядом с Таисьей никогда больше не видел. Уяснил?
— Тоже мне нашлась принцесса, — бубнит себе под нос. — Рыжее недоразумение…
— А мне нравятся рыжие. И Тайка у нас красавица, — довольно заявляет Гаранин. — А что касается недоразумений. Так все от извилин зависит, баклан. А у тебя одна, видать, и та ниже позвоночника. Поэтому все претензии к родителям. У них спроси, почему тебя роняли постоянно.
— Вы… — раздраженно тянет Андрей. — Я вам еще покажу. Я вам отомщу.
— Заткнись, — тихо прошу я, выходя из кухни. Гаранин проводит гостя и запрет за ним дверь. Поднимаюсь в мамину спальню, где решила устроить романтическое свидание, и морщусь от отвращения.
«Хорошо, хоть Сева вовремя заявился, — вздыхаю печально. — Быстро стаскиваю постельное белье и торопливо прячу его в стиральную машинку. Потом постираю. Когда Сева уедет. Убираю подушки в комод, закидываю туда же свечи вместе со светильником. Главное, сейчас не нарваться! Застилаю покрывало, скрывая все улики. Бегу в свою комнату и, упав на кровать, поджимаю ноги повыше к груди.
Где-то внизу хлопает дверь, а потом зычный голос Севы трубит на весь дом.
— Тая, ты где?!
— В Караганде, — тихо огрызаюсь я и, накрывшись одеялом, закрываю глаза.
— Что тут разлеглась? — недоуменно интересуется он, вламываясь в мою спальню.
— Хочу поспать. В тишине и покое, — бурчу, отворачиваясь.
— Оденься, голуба моя, — с тихим вздохом велит Гаранин. — Кабы к нам незваные гости не заявились. И пистолет достань. Вдруг понадобится. Напряжение прям чувствуется в воздухе.
— Глупости! Вот ты любишь в шпионов играть, — отмахиваюсь досадливо.
— Высшей степени глупость — пускать в дом незнакомого мужика, да еще в отсутствие охраны. Тебя зачем в Россию отправили, бестолочь? — рычит он сердито. — Догадайся с двух раз, кого из нас двоих хотят грохнуть.