Я тебя рисую
Шрифт:
— Спускаемся, — глухо бросил мне, отдавая рисунки. И пошел к краю, словно ничего и не произошло. Почему он не стал спрашивать дальше, я не поняла, но благоразумно уточнять не стала.
Как оказалось, спускаться со скалы вниз еще труднее, чем подниматься наверх. Ноги скользили, и я постоянно пыталась посмотреть, как далеко до земли, но голова кружилась, а руки предательски дрожали. Арманец привязал меня перед спуском веревкой к себе, что мне показалось глупостью, ведь если я сорвусь, мигом утяну его следом. Я поняла, насколько неверно мое предположение,
— Ставь ногу на корень. Левее.
Я закинула голову, рассматривая его фигуру, которая, кажется, даже не отклонилась от скалы, когда я свалилась. И поразилась силе арманца. Так удерживать меня на весу, и даже не потерять равновесия, дорогого стоило. Дальше спуск прошел без происшествий, и, достигнув земли, я без сил опустилась на колени, ощущая, как дрожат ноги. Линтар же спокойно сворачивал веревку и убирал ее обратно в свой мешок.
— В сотне шагов родник, — обшаривая взглядом заросли кустарников и ущелье, сообщил арманец. — Сможешь попить и умыться.
Жажда мгновенно напомнила о себе, и только это заставило меня подняться с земли. Разговаривать после его допроса не хотелось, но кроме него здесь никого нет, а мне лучше узнать об этой местности как можно больше.
— Откуда ты знаешь, что там родник? Ты здесь уже был?
— Был, давно. Но родник я просто слышу, — он усмехнулся на мой удивленный взгляд. — У потомков драконов все органы чувств гораздо острее, чем у людей. И я слышу, как бьется твое сердце.
— Разве это не мешает? Столько посторонних звуков, запахов, цветов…
— Твои зрение и слух разве мешают тебе? — пожал плечами Линтар. — Для меня это норма.
— Вы гораздо сильнее нас, быстрее, и вас не берет огонь, — задумчиво перечислила я. — Как же вас убить, арманец? Ну, кроме Цветка Тлена?
— Какая коварная энке, — усмехнулся он. — Есть много способов, мы так же смертны, Ева… Надеешься убежать и все рассказать за Стеной? Тебе не стоит рассчитывать на это.
— Почему же?
— Потому что я не отпущу тебя. Никогда, — совершенно спокойно озвучил он.
И пошел вперед, а мне ничего не оставалось, как последовать следом.
Я усмехнулась, рассматривая его спину, обтянутую черной тканью и перетянутую кожаными полосками с оружием. Ну уж нет, арманец. Возвращаться в Ранххар я точно не собираюсь. У этого ущелья, столь опасного для тебя, есть одно ценное качество для меня: потоки силы здесь не замкнуты в контур. Для порталов это очень плохо, потому что перемещаться мы можем лишь по закрытой линии, иначе есть опасность угодить в неизвестность, или вовсе раствориться в пространстве. А вот для меня такой контур может быть очень ценен…
Я в сотый раз пожалела, что плохо слушала Тару. Конечно, создавать переход учили Люка, да и все основные знания по использованию эликсира не в созидающих, а в военных целях давались брату. Я присутствовала на таких уроках, но слушала вполуха, почти не вникая: знала, что спрашивать это с меня не будут. Так же, как и брат тосковал, когда меня учили применять дар для искусства быть хорошей женой и матерью…
И вот теперь я лихорадочно пыталась вспомнить и сообразить, как нарисовать такой переход. Что это должно быть? Дверь? Или просто проем в стене? Как это сделать? Как определить место разрыва контура силы? Клочки знаний плавали в моей голове, как переваренная морковь в жидкой похлебке: пресно, невкусно и нерезультативно. И я отчаянно пыталась собрать воедино разрозненные знания.
За этими мыслями не заметила, как мы дошли до родника, и, лишь услышав шум воды, подняла голову. Это был даже не родник. Небольшой водопад, низвергающийся со скалы вниз. В тонкой водяной взвеси дрожала радуга, и я с радостным вздохом засунула под струю грязные руки. Умывалась долго, фыркая от удовольствия и с наслаждением глотая прохладную воду. Линтар сполоснул лицо и сразу отошел, так что плескалась я в одиночестве.
Когда смогла, наконец, оторваться от воды и повернулась, увидела, что арманец сидит, положив ладони на землю и закрыв глаза. От его рук бежали огненные дорожки, словно змейки терялись в траве. Он, казалось, прислушивался к чему-то. Не желая мешать, я отошла в сторону, добрела до кустов с темными ягодами, принюхалась, решая, можно ли их есть.
— Можно. Съедобные, — негромко сказал за спиной Линтар.
— Ты что, мысли мои читаешь? — не выдержала я.
— Нетрудно догадаться, — пробормотал он, все так же не открывая глаз и не меняя позы.
Я отправила несколько ягод в рот, наслаждаясь сочной мякотью.
— Что ты делаешь? — поинтересовалась у арманца.
— Пытаюсь понять, насколько далеко загонщики.
— Кто они? И почему все так боятся их?
Арманец поднял ладони, и огненные искры исчезли с его кожи. Он встал, отряхнул штаны.
— Загонщиков можно назвать дальними родственниками арманцев. У нас общий предок— дракон, обернувшийся человеком. Но дальше их развитие пошло другим путем. Арманцы совершенствовали в себе магию и разум. Загонщики — силу, выносливость и близость к природе. Они гораздо больше ящеры, чем мы, или даже сами драконы. И гораздо меньше — люди.
— Они разумны?
— Да, но их разум отличается от нашего.
Он замолчал, но на его лице я уловила тень сожаления.
— Ты понял, где они? Эти… загонщики?
Арманец придирчиво осмотрел свою одежду, вытащил клинок, на котором темнело клеймо Ранххара, и сжал рукоять в ладони. Когда раскрыл, клейма не было, только черное пятно, выжженное его огнем.
— Они везде, Ева, — бесстрастно сказал он. — Это их земли.
— И что будет, если мы их встретим? — тихо спросила я. Арманец поднял голову, скользнул по мне взглядом.
— Не бойся. С тобой все будет хорошо. Идем.
Я набрала в бурдюк воды и пошла за Линтаром.
— А почему они так странно называются? Загонщики? Они разводят каких-то животных?