Я тебя у него заберу
Шрифт:
Мне хочется в душ. Привкус поцелуя все еще неприятно щекочет кожу. Чужой запах воспринимается инородным на моем теле. Словно это что-то, чего не должно быть априори. Неужели так будет даже после свадьбы, и мне всю жизнь придется отмываться от прикосновений мужчины, который будет зваться моим мужем?
Глава 47
Мариам
Поднимаюсь по ступеням и, оказавшись в своей комнате, бросаю на кровать сумочку. Губы все еще неприятно зудят, от этого желание смыть чужой запах со своего лица достигает максимальной
Открываю дверь и тут же сталкиваюсь с мамой. Она вталкивает меня обратно.
— Что за внешний вид, Мариам? Ты видела себя в зеркале?
Странное ощущение. Раньше я бы мгновенно испугалась ее властного и осуждающего тона. Любое неодобрение со стороны родителей казалось по-особенному масштабным. Мне всегда хотелось соответствовать моим правильным маме с папой. Хотелось быть идеальной дочерью, чтобы ни у кого не возникло и мысли покоситься в их сторону. А сейчас, когда в голове все еще пары алкоголя, мне почему-то совершенно все равно, что сейчас скажет мама. Я и так делаю то, что должна. Приехала сюда, собираюсь замуж, потому что понимаю, что если не сделаю этого, вся семья от меня отвернется. Моя любимая ба, деда, дядя с тетей, брат, племянники… Для всех них я стану изгоем. А они в свою очередь — причиной насмешек соседей. Поэтому я здесь. Выполняю свой долг. Так неужели мне нельзя даже такой мелочи? Хотя бы раз в жизни расслабиться…
— Нет. А что? — отвечаю на заданный вопрос.
– Что? — шипение мамы угрожающе отбивается от стен. — Ты похожа на алкоголичку. Тебя шатает из стороны в сторону! Что соседи подумают? Как, в конце концов, Нарек отреагирует?
— Нормально он отреагировал, — пожимаю плечами, становясь перед зеркалом. Наливаю на ватный тампон мицелярную воду и прохожусь им по губам. — Завтра опять заедет.
Локоть обжигает болью, когда мама рывком разворачивает меня к себе лицом.
— Чтобы я видела тебя такой в последний раз! Позорище!
— Мам, когда я прихожу домой вовремя, тебе не нравится. Когда я удачно закрываю сессию, ты тоже недовольна. Сейчас я немного выпила, и снова все не так. Что мне нужно сделать, чтобы ты хотя бы раз осталась довольна?
— Не дерзи мне, Мариам! Забывай эти свои привычки перечить.
— Я же никогда не перечила!
— Если бы ты вела себя нормально, нам бы не пришлось тебя сюда увозить.
— То есть я виновата в своих чувствах?
— Да! Ты не должна была их даже допускать! Позволять этому ублюдку приближаться к тебе. Если бы тогда его сама оттолкнула, он больше не вернулся бы!
— Когда оттолкнула? — непонимающе хмурюсь, пытаясь понять, о чем она говорит.
— Три года назад. Когда этот негодяй посмел тебя перед собственным домом облапать.
Отрезвление приходит почти мгновенно. Я отшатываюсь от мамы, не в силах поверить в то, что она говорит.
— Откуда ты…
— Видела, — выплевывает мама, заранее отвечая на вопрос, — а потом лично ему все высказала. Чтобы он приближаться к тебе не смел, потому что ты никогда не выберешь его, а если выберешь — всю оставшуюся жизнь будешь жалеть. Думала, он понял все, раз исчез. А тут на тебе, снова явился.
Шум в ушах усиливался с каждым произнесенным словом. Значит вот почему Демьян тогда
В глазах собираются слезы, горло душит спазмом. Он готов был выстоять в этой войне за меня, а я сдалась…
— Почему ты тогда мне ничего не сказала?
— Зачем? Ты была совсем ребенком. Даже несовершеннолетней еще. Да и потом все наладилось, пока он не вернулся и не добился своей цели. Исчадие ада.
— Мам, он ведь помог папе, — говорю сиплым голосом.
— Помог, чтобы еще ближе к тебе подобраться, — фыркнув, мама обводит мое лицо прищуренным взглядом. — Так, ты меня услышала. Больше я не намерена смотреть на такое твое состояние. Бери себя в руки. Через год спасибо мне скажешь, что жизнь не дала тебе искалечить. А если продолжишь дальше пить — закрою тебя в комнате до самой помолвки!
Хлопок дверью вынуждает вздрогнуть. На деревянных ногах подхожу к кровати и обессиленно опускаюсь на край. В груди больно печет. Демьян вернулся ко мне, несмотря на запрет. Не предполагая, а точно зная, что его ждет. Он был готов на все ради меня, а я предала его и нашу любовь. Трусливо и жалко сбежала, поджав хвост, и теперь, даже если бы мне захотелось, он не простит мне этого. Да и не надо. Ведь что я могу изменить? С одной стороны — он, с другой — семья. Выбор, стоящий жизни.
Забыв о том, что собиралась принять душ, забираюсь на кровать и сворачиваюсь под одеялом, даже не сняв платье. Сон приходит с трудом ближе к утру. На завтрак выходить нет желания. Я не голодна. Спускаюсь только воды попить и пожелать доброго утра.
Дни смазываются в одну сплошную однообразную полосу. Два, три, пять… Сколько их прошло, я даже не в курсе. Такое ощущение, что во мне что-то отключилось. Я вроде бы делаю все, что и всегда — просыпаюсь, принимаю душ, смотрю фильмы, гуляю с Нареком, но ничего не чувствую. Словно кто-то отнял у меня способность испытывать эмоции. Радость, гнев, даже боль.
Как сегодня, например, выходя из машины, я зацепилась ногой за бордюр и сильно ударила большой палец. Он даже посинел. Нарек пытался прикладывать бутылку с холодной водой, а я не понимала, почему он так суетится, ведь мне даже не больно. Оказывается, я содрала ноготь до крови, но даже этот факт никак не откликнулся в теле.
— Заживет, — пожала плечами и махнула рукой.
Нарек взял меня за руку и долго всматривался в глаза.
— Мариам, ты такая молодец. Другая бы на твоем месте уже расплакалась.
— Мне кажется, я разучилась плакать.
— Ну так что? В кино?
На сеансе какого-то фильма, суть которого я плохо уловила, Нарек сплел наши пальцы. Я долго смотрела них, снова чувствуя полнейшую апатию. Ни искр по коже, ни томления в животе. Ничего, что могло бы сказать о том, что мне приятны мужские прикосновения. А ведь однажды нужно будет не только за руку держаться.