Я твой ужас и страх
Шрифт:
— Что придумаешь? — вскидывая брови, поинтересовалась с сарказмом Валерия. — Озноб, заломленные пальцы? Видения, что сводят с ума? Ах да, ты отравляешь сны. Но у меня нет добрых снов. — Она только теперь заметила, что сгусток черного песка неотрывно кружится вокруг нее самой, вокруг головы, словно концентрат всех ее дурных мыслей и видений. — Кому как ни тебе знать значения снов… Что там отравлять? Может, расскажешь?
Глаза ее недобро блеснули, точно два озера неукротимого пламени боли, что сокрушает обвинениями целый мир, который не позволяет освободиться.
Бугимен тем временем загадочно молчал, лишь испытующе поглаживал рассыпающуюся гриву вновь обернувшегося отчетливым силуэтом коня. Король Кошмаров пристально глядел на Валерию, а она закрывала глаза, продолжая без цели и назначения:
— Во снах я всегда пытаюсь пробраться по заснеженному городу среди серых зданий в гости к каким-то родственникам, я должна идти, и не могу найти адрес, а потом вспоминаю, что эти родственники давно умерли. Они и в реальности умерли, давно… Но во сне я обязательно должна добраться до них. И еще часто метро снится, будто вагон слишком далеко от платформы, но я опаздываю и должна идти, — Валерия сглотнула холодный ком в горле, нервно прокашлялась, нейтрально удивляясь: — Тусклые сны искаженной реальности. Что это ты меня слушаешь?
Она не верила, что кому-то есть дело до глупых выдумок ее сознания. Ах да, ведь все случалось во сне, в ее голове.
— Думаю, как сделать твои сны страшнее.
— Подумай хорошо. Но я научилась наслаждаться кошмарами. Их потом очень хорошо записывать, — пожала плечами Валерия, лишь черный песок вокруг головы уплотнился.
«Если ты не хочешь стать профессиональным писателем, то нечего и писать! Как, хочешь? Нет-нет, писатель — это не профессия, не для тебя», — говорили ей родители, но короткие страшные рассказы она тайком писала до сих пор, выкладывала в группу страшных историй. Там хватало таких же «кадров», как Бугимен среди бесконечных постов про утопленников и потусторонних маньяков. Наверное, рано или поздно это должно было случиться — воплощенный ужас, персонифицированный страх явился именно к ней.
— Рано или поздно ты не выдержишь… — сдержанно сообщил Бугимен, прикрывая надменно глаза, манерно соединяя кончики пальцев.
— И? Что будет? — вкрадчиво осведомилась Валерия, отпуская подушку, расслабляя затекшие плечи. — Радости не станет? Ее нет… Как и любых эмоций.
Она все больше убеждалась, что все происходит наяву. Но ведь ей запретили считать этот мир населенным кем-то, кроме людей, этих беспощадных комаров, что выпивали планету. Впрочем, зря так о них, встречались и хорошие. А встречались хуже всех выдуманных монстров.
Однако если все только игра воображения, тогда кто же этот странный мужчина? Валерия по-настоящему испугалась, когда составила в голове картину преступления: фокусник-маньяк. Впрочем, нет, никому бы не удалось так долго и навязчиво показываться в ее снах, никто бы не просочился так филигранно через стеклопакет. Да и просто: она знала давно, что перед ней не человек. Не столь важно, что запрещали думать родители, уже ничто не важно. И тревога за свою жизнь прошла, наверное, рано и несвоевременно.
А что до Короля Кошмаров… Куда уж дальше заклейменную душу выворачивать? Куда уж ее еще пугать иллюзиями? Валерия устало откинулась на кровать, закутываясь в одеяло, как в плащ, который стелился шлейфом черного пальто Бугимена. Он же немедленно возмутился, нависая, загораживая вид на люстру, которая распростерлась гигантским пауком по потолку.
— Думаешь, я уже безоружен? — проскрежетал он. — Я превращу твою жизнь в кошмар! Раз уж со всем миром не удалось, я выберу для себя одну цель, тебя, самую интересную.
Валерия все глядела в потолок, где мерцали синие отсветы — это по безлюдному ночному проспекту пронеслась скорая, а может, полиция или пожарные. Где-то случилась беда, большая беда, чем у нее. Эти беззвучные синие отблески ночных бедствий — она нередко созерцала их в беспробудной своей бессоннице, когда время увязало в патоке электронных часов, со скрипом ковыляя до утра.
— Так ты тоже потерял свою глобальную цель? — оживилась девушка. — «Мечту».
Он нервно отступил, глаза его расшились, он неуверенно потирал руки, глядя на то, как все менее густо вьется черный песок.
— Э… Да… Были сложности, — замялся он, зло махнув рукой, открывая свой секрет: — Словом, я только из подземелья, где проклятые Хранители Снов заперли меня на несколько лет! Все из-за Луноликого… и остальных! Хотя ты не в курсе всего этого.
Валерия долго глядела на него. Так вот, в чем секрет: он — побежденное зло. И чтобы восстановить форму он пришел зачем-то к ней, думал, что найдет пищу для своих лошадей. Но среди ее отчаяния оставался только последний путь, если уж Король Кошмаров намеревался отравить ее жизнь. Хватит!
Становиться игрушкой еще и для какого-то Бугимена — выше ее сил, хватило и того, что она марионетка для родителей, автомат на работе, винтик человечества. Слишком мало тепла, вернее, полное его отсутствие. В чем же тогда смысл всего этого? Жизнь — ожидание. Если смысла нет и ждать нечего… Вывод начертался огненными буквами.
— Печально быть запертым, — отстраненно повела рукой Валерия. — Все рано или поздно терпят неудачи. Вопрос только: как вырваться из круга невезенья. Что ж… Выбирай… Я посмотрю…
Она ледяным изваянием встала с кровати, сбрасывая одеяло с плеч. Ее не заботило то, как она выглядит в поношенной пижаме. Она совершенно спокойно прошла через комнату, отводя морды призрачных лошадей, проходя сквозь них насквозь, отчего ее обдавало все новыми волнами холода. Но порой наступает порог, когда бояться уже невозможно.
С невыразимым упоением она открыла окно, точно бросая вызов всему этому миру, всему этому дыму монотонной суеты. Она не ведала, зачем живет, куда стремится. Все по привычке, все ради приличия — исхода нет. Вернее, есть — где-то там, внизу, на асфальте, через тринадцать этажей.