Я твоя черная птица
Шрифт:
— Ты так думаешь?
— Пока он не узнает, кто такой Веторио, он этого не сделает. И спать спокойно не сможет. Веторио ему не по зубам.
Я дрожала.
— Но ведь и ты этого не знаешь.
Конрад задумался.
— Но я хочу знать, — сказал он потом, — Веторио — существо такое же фантастическое, как моя черная птица. Он не человек, Веста, по крайней мере, не просто человек. В этом я совершенно уверен.
— Но… надеюсь, ты его не боишься?
— Нисколько. Я его изучаю. Представь себе, он
15
Поздно ночью, когда все спали, Конрад велел своим телохранителям привести всех приятелей Леонарда к себе. Заспанные, в ночных рубашках и туфлях, они выглядели и смешно и в то же время жалко. Даже огромный Кови ошалело вращал глазами, как связанный баран под тесаком.
— Не хотелось бы начинать сразу с пыток, — сказал Конрад, — я не люблю лишней крови. Может, кто-то из вас сразу скажет, где Веторио?
Все молчали.
— Пять тысяч золотых дорлинов, — усмехнулся Конрад и показал туго набитый кошелек.
Кто-то свистнул, но желающих не нашлось.
— Аристид! — не выдержала я, — вы же были друзьями! Неужели Леонард так запугал тебя?!
Он отвернулся.
— Десять тысяч, — сказал Конрад, — мне нужен Веторио, и я плачу за него десять тысяч дорлинов. На эти деньги можно купить графский титул и поместье. Неужели нет желающих?
— Он дьявол! — выкрикнул маленький Битенни, — только за дьявола дают столько!
Конрад не обратил на него никакого внимания.
— Ну, так кто?
Вперед вышел Софри. Улыбка у него была гнусная, как всегда.
— Я знаю, куда его потащили Тьен и Кови. Я скажу, только деньги вперед! Мне нужно смыться отсюда раньше, чем узнает Леонард.
Конрад уже протянул к нему руку с кошельком, довольный уже тем, что всё идет по плану.
— Не стоит, — сказал вдруг Аристид, и все застыли, так странно это прозвучало.
Конрад смотрел на него вопросительно.
— Веторио мертв.
— Врешь.
— Я сам видел, и врать мне ни к чему. Кови всадил в него семь ножей по самую рукоятку.
— Да-а! — тут же заревел Кови, — барон сказал, что он дьявол!
— Сатана! — тут же добавил своих воплей Битенни, — ни в огне не горит, ни в воде не тонет!
Потом все загалдели одновременно. Для меня свет померк окончательно, я прислонилась к письменному столу и оперлась на него руками. Аристид подошел ко мне и сказал с неподдельным сожалением:
— Верь мне, Веста. Он мертв. Когда я пришел, спасти его было уже невозможно. Он истек кровью.
— Что
Может быть, мне стало даже легче. Я перестала бояться, потому что всё самое худшее уже случилось. Веторио нет. Леонард его убил. И, слава богу, что это сделала не я! Всё к лучшему, всё!
Налеталась я в этот остаток ночи до изнеможения. Дождь лил не переставая, с мокрыми перьями летать было тяжело и даже опасно, за стеной льющейся воды ничего не было видно. Я подумала тогда, что этот полет очень похож на мою жизнь: тяжко, ох, как тяжко, и впереди сплошная мокрая темень и мразь!
Потом я долго купалась в реке, ныряя на самую глубину, в тишину и холод, пока голова не опустела окончательно, как медный бидон. На рассвете я дошла наконец до своей кровати и уснула не раздеваясь.
Занавески были раздвинуты, и утром меня разбудил яркий солнечный свет. Я открыла глаза и с удивлением поняла, что дождь все-таки кончился. А казалось, ему не будет конца. Я села, сунула ноги в тапочки и улыбнулась. Потом, через какую-то минуту, вспомнила, что случилось, и заскрежетала зубами. Теперь так и будет: каждое утро по одной минутке радости, пока не вспомнишь. Как с Филиппом.
Вид у меня был ужасный: мятое платье, растрепанные волосы, синие круги вокруг глаз. Я хотела привести себя в порядок, но в этот момент вошел Леонард, и вид у него был еще ужаснее моего. У него было лицо человека, которого облепили ядовитые змеи. Черные бычьи глаза его смотрели безумно. Я думала, он в ярости, но он был в смятении.
— В-веста! — завыл он и закрыл лицо руками.
Я, конечно, бросилась к нему, взяла за руки, насильно отвела их от безумного лица и спросила его строго, как в детстве.
— В чем дело? Что случилось, Лео?
Строгость всегда действовала на него отрезвляюще. Он посмотрел на меня с ужасом и почти шепотом проговорил:
— Ко мне приходил Филипп.
— Филипп?!
— Да! — он снова закрыл лицо руками и закачался, как маятник.
— Прекрати сейчас же! — разозлилась я, — какой еще Филипп! Он давно в могиле!
— Он говорил со мной…
— Ты бредишь, Лео? У тебя жар?
— Он явился с того света, понимаешь? Он же старший брат…
— Ну и что?
— Мы вчера поссорились с Конрадом, и ему это не понравилось!
Я потрогала его лоб, он был не горячий. Леонард был вполне здоров, только безумен. Неужели эта ссора так на него подействовала?
— Сядь. Сядь и расскажи мне без завываний. Всё в порядке, я с тобой.
— Он вошел ко мне ночью с красной лампой и поставил ее в изголовье… Я хотел закричать, но у меня язык отнялся… Он сказал, что мы и на том свете не даем ему покоя, и что я должен помириться с Конрадом, иначе он заберет меня к себе!