Я твоя тень
Шрифт:
Глава 41
До конца недели я больше не видел тебя, а в понедельник, когда пришёл на встречу в бар, гадая, ждут там меня или я зря притащился, я застал ссору.
В подвале бара, уже по обыкновению, до моего прихода собралась вся группа (кроме тебя). Нильс был зол больше всех, Росс пытался успокоить его, Мона возмущалась обвинениям Нильса, а Лайк, скрестив руки на груди, стояла в углу комнаты и молчала. По её виду было похоже, что судят её, но через несколько минут, которые я провёл в комнате, не вызвав не единого взгляда, я понял, что причина ссоры — исчезновение денег.
Оказалось, что Нильсу заплатили за выступление группы на концерте в клубе. Он собирался разделить
Насколько я понял, Нильс успел обвинить в краже всех по очереди. Мона кричала, что он сам, должно быть, их себе заныкал, а, чтобы не делиться, решил обвинить других. Лайк пыталась убедить его в том, что, вероятно, он просто выронил их где-то по дороге, но об этом я узнал только со слов Росса, потому что к моему приходу, Лайк уже смертельно обиделась и ни с кем не разговаривала.
Я вспомнил про конверт, который видел в твоей квартире, но ничего не сказал. Во-первых, меня никто не спрашивал, а я не хотел добровольно привлекать волну негодования в свою сторону, а во-вторых, я верил, что наличию конверта подписанного Нильсу в твоей сумке должно быть какое-то разумное объяснение. Ну и что, что тебе нужны были срочно деньги, чтобы кому-то заплатить. Ты бы не стал забирать гонорар группы тайком. Это ведь крайне непредусмотрительно.
Ребята продолжали ссориться, не обращая на меня никакого внимания. На этот раз меня это почти не расстроило, всё-таки повод был не особо приятный. Я уже подумал, потихоньку слинять, предположив, что ничем связанным с музыкой сегодня мы заниматься не будим, но меня вдруг заметили.
— Стой! — крикнул Нильс, и я почувствовал себя так, словно это я украл деньги, и меня застали на месте преступления.
Я остановился и медленно повернулся. Не хватало только руки вверх поднять. Я еле удержался.
— Куда это ты собрался? — тон голоса нашего лидера звучал уж очень не по-доброму.
— Нильс, прекрати, — проявила вдруг голос Лайк. — Ты же не думаешь… Тейта там вообще не было!
— А я ещё ничего не сказал, — Нильс обернулся к Лайк явно с намерением продолжить ссору, и я пожалел, что не успел сбежать. Может, ещё не поздно? Но Нильс развеял мои надежды. — Ты должен провести следствие, — приказал он, глядя куда-то между девочками и Россом, и я далеко не сразу понял, что он обратился ко мне. — Ты единственный вне подозрения.
Я опешил, совершенно не понимая, что ответить на это предложение. Следствие? Что это значит?
— Ты детективов пересмотрел? — спросила Мона с ехидством в голосе. — Чё за фигня?
— Ага, — подколол её Нильс, — запереживала уже? Рыльце то, небось…
— Ты совсем?! — закричала на него Лайк, защищая сестру, и бросилась с кулаками.
Не знаю, что бы было, если бы Росс не подсуетился и быстренько бы не влез между ними. Правда, ему успело достаться кулаком по голове от Лайк и толчок в грудь от Нильса, но он даже не возмутился.
— Брэк, ребята!! — возопил Росс, перекрикивая голоса Нильса и Лайк, которые, оказавшись недосягаемыми друг к другу, принялись посыпать друг друга оскорблениями.
Росс растолкал ссорящихся по углам комнаты и, убедившись, что они не собираются вновь тут же кинуться друг на друга, объявил:
— Ребята, хватит вам, успокойтесь. А Нильс прав, нас должен рассудить кто-то не заинтересованный в проблеме, — Нильс и Лайк тяжело дышали каждый из своего угла, но молчали и слушали Росса. Мона же, оказавшись ближе всего ко мне, таращилась на всех безумными
В кои-то веки я был не рад тому, что на меня обратили внимание. Но отказаться означало вызвать на себя ещё больше презрения, чем было уже. В конце концов, это был мой шанс реабилитироваться перед группой и показать, что я тоже на что-то сгожусь, поэтому я согласился.
По задумке Росса я должен был опрашивать сначала всех по одному, потом, если понадобится, устроить очную ставку. При этом пока я уделял внимание одному, остальные, чтобы не успеть договориться и покрыть друг друга, должны были провести время где-то поодиночке. Это условие было самым сложным для исполнения, потому что нельзя было гарантировать, что, выйдя из бара и отправившись в разные стороны, никто не встретится тайно в другом месте, а я не мог разорваться и контролировать всех. Поэтому решено было остаться в подвале всем только, чтобы никто не мог слышать, о чём докладывает мне свидетель, остальные одели наушники и включили музыку так громко, чтобы я мог слышать её.
Задача предстояла сложная, но я засучил рукава и приступил к её решению со всей ответственностью. Вот только, чем больше я задавал вопросов и получал ответов, тем больше склонялся к мысли, что деньги таки взял ты.
Во-первых, конверт, действительно, был подписан Нильсу чёрной ручкой и именно таким почерком, какой я видел у тебя. По крайней мере, я был в этом уверен настолько, насколько смог представить его по описаниям ребят. Во-вторых, я выяснил, что наедине с курткой Нильса оставался только ты и Лайк. Насчёт неё я бы поручился кому угодно, слишком уж она положительная. Да и как выяснилось, мотива ни у Лайк ни у Моны на первый взгляд не было. Ежемесячно родители пересылали им на счёт деньги, весьма солидную сумму, которой им не только хватало на питание, развлечения и шопинг, но ещё и оставалось. Нильс с Россом тоже не бедствовали, хотя и жили исключительно на свои сбережения — подработку репетиторами по музыке для богатых детей Нью-Йорка. Так что оставался только ты, и с мотивом, и с прямым вещественным доказательством.
У меня, конечно, была мысль, что деньги тебе кто-то из ребят подсунул, а ты бросил сумку в ванной, так и не открыв, поэтому даже и не знал о пропаже. Но довольно быстро эта мысли показалась мне абсурдной.
Когда я опросил всех свидетелей по разу, прошло уже часа три. Я ужасно вымотался, и чтобы не устраивать очные ставки, которые, вполне вероятно, закончились бы скандалом, ни обвинять кого-то и ни признаваться в своей бесполезности, я сказал, что у меня есть кое-какие подозрения, но мне нужно обдумать это наедине с собой.
Было видно, что ребята тоже устали, наверно, поэтому никто мне не возразил. Я собрал все показания, написанные обратной стороне листов с нотами наших песен, сделал серьёзный и задумчивый вид и ушёл восвояси, в панике пытаясь придумать, как выйти из ситуации так, чтобы и волки были сыты, и овцы, точнее, один барашек, был цел. Да и чтобы мне тоже не досталось.
Я долго думал над тем, как разрулить ситуацию, не выдав тебя, да и себя заодно. С одной стороны, мне хотелось показать свою компетентность в расследовании дел, чтобы группа поняла, что и у меня есть особые таланты. С другой — я совсем не жаждал признаться, что шарился в твоих вещах. Ну, а в третьих и, в самых главных, пусть деньги группы какие-то образом и оказались в твоих вещах, я не собирался предавать тебя. Об этом и подумать было страшно, ведь мы так сблизились в последнее время: ты называл меня другом и даже впустил переночевать в свою обитель. Все мои мысли сошлись на том, что прежде чем принимать решения, что мне делать и чего не делать, я должен поговорить с тобой. И я отправился на поиски тебя.