Я, ты и любовь
Шрифт:
Я кивнул:
— Но не сейчас. Сейчас ты пьешь со мной еще один бокал и смотришь какой-нибудь фильм поглупее. Затем ложишься спать и завтра сидишь дома.
— Нельзя, у меня занятия и работа…
— Позвони и отпросись. Скажи, что заболела.
— Я…
— Позвони, Нелл, — перебил я.
— Но ты не можешь остаться у меня на ночь!
— Почему?
Она уставилась себе на ноги. На ногтях у нее облупился розовый лак.
— Нельзя, и все.
— Я лягу на диване. А ты в своей комнате, и дверь закроешь.
— Нет, — снова прошептала она.
— Да почему нет?
— А это… часть сделки.
Секрета, хотела она сказать.
— Тогда я лягу спать у твоей двери, на площадке. Тебе нельзя сегодня быть одной.
— Я в порядке, Колтон.
— Вранье, ни фига ты не в порядке.
— Вранье, — пожала она плечами. — Но со мной все нормально.
Я засмеялся:
— Посмотри на меня.
Она отрицательно покачала головой, закусив губу. Мне вновь захотелось взять эту губу в рот и сосать, пока не исчезнет боль от ранок. Я хотел жевать ее губу вместо нее. Я хотел узнать вкус ее языка. Я хотел запустить руки под дурацкую, слащавую, чересчур детскую огромную футболку с Лило и Ститчем и почувствовать ее кожу, изгибы, изумительную мягкость ее плоти.
Я ничего этого не сделал. Только смотрел на нее, затем указательным пальцем приподнял ее голову, чтобы посмотреть в глаза. Нелл опустила веки. Из-под ресниц выступила влага. Она глубоко дышала, и я заметил, как ее ногти глубоко вонзаются в стиснутые запястья и безжалостно сдирают кожу. Боль, чтобы облегчить иную боль. Применив всю силу и мягкость, какие у меня есть, я разжал ее пальцы, отведя ногти от кожи, и передвинул их на свои предплечья.
Привлек Нелл к себе. Преградой между нами оставались наши руки. Ее ногти глубоко впились мне в кожу, но через секунду она опомнилась и сжала мои запястья.
— Это не одно и то же. Твоя боль не облегчает мою, — прошептала она мне в плечо. В правое, где японский дракон изрыгал пламя на иероглифы.
— Понятное дело. Я просто хотел, чтобы ты не ранила себя.
— Это помогает…
— Ни фига подобного, это лишь на время отодвигает боль. Как выпивка.
— Но мне надо…
— Тебе надо снова начать чувствовать. Почувствуй боль, признай ее. И живи дальше.
— Как у тебя все легко, — с горечью бросила она.
— Не легко. Это, блин, самая трудная штука в мире. — Я отвел мокрую прядку с ее лица и от своего рта. — Труднее этого я ничего не знаю. Вот почему мы пьем, колемся и деремся. Вот почему я играю на гитаре и собираю моторы.
Она отодвинулась:
— Ты собираешь моторы?
Я засмеялся.
— Да. Музыка — моя страсть. А для поддержания штанов я перебираю старые моторы и восстанавливаю классические модели авто. Не пойми неправильно, к машинам у меня тоже страсть, но иная.
— Ты в какой-то фирме работаешь?
— Нет, у меня своя мастерская в Куинсе.
— Правда? — удивилась она. Меня малость покоробило, но виду я не подал.
— Правда.
— А можно увидеть твою мастерскую? — Ее голос зазвучал ясно и с надеждой.
— Сейчас?
— Да, сейчас. Я не могу здесь оставаться. Я все время вижу Дэна, чувствую на себе его лапы, вижу его на полу, окровавленного. — Она указала на то место, где лежал Громила Дэн, и помолчала немного. Я уже знал, что она скажет. — Он… он умер?
— Нет. Да не парься ты о нем, он получил по заслугам.
— Ты его сильно отделал.
— Надо было его убить. И убил бы, если б… — Я покачал головой. — Все, забыли.
— Это я виновата. Надо было головой думать. Я же видела, к чему все шло.
— Не смей, Нелл Хоторн! — взорвался я. — Не смей вешать это на себя! Ты не заслуживаешь подобного дерьма.
Пораженная, она отступила, испуганная этой вспышкой бешенства.
— Колтон, я только говорю, что он с самого начала не скрывал…
— Остановись. Хватит, и не продолжай. Да, ты вообще не должна была связываться с этим м…ком, но тому, что он сделал, нет оправдания. — Я снова привлек ее к себе, несмотря на сопротивление. — Ты теперь меня боишься? — спросил я, меняя тему.
— Немного. Ты был… страшный. Ты… ты его просто в лепешку расплющил. Даже после того, как он тебя ударил. А я видела, как он дерется.
Я шокированно уставился на нее.
— В смысле, по телевизору?
Она покачала головой.
— Нет, в метро. Об этих боях еще твой друг говорил. В Гарлеме.
— Ты там бывала? — обалдел я. Шокирован, поражен, ужаснулся — этим ничего не скажешь. Подпольные бои — жестокое, подлое месилово, где озлобленные, беспощадные парни буквально убивают друг друга. Что ж, можно было догадаться.
— Да. Только мне не понравилось.
— Надеюсь. Еще этого не хватало. — Я старался, чтобы голос не дрогнул.
Не удалось. Лицо Нелл осветилось догадкой:
— Ты в них участвовал?
— Приходилось.
— Почему? — спросила она совсем тихо.
Я покачал головой.
— Это тоже часть сделки, детка.
Ее передернуло.
— Не называй меня деткой, — сказала она негромко, но с нажимом.
— Извини.
— Ничего. Это Дэн меня так…
— Знаю, слышал. — Я снова притянул ее к себе, и мы посмотрели в глаза друг другу. — Ответь на один вопрос. Ты меня боишься?
— Я уже сказала — немного. Я боюсь того, что ты можешь сделать. С другой стороны, с тобой я чувствую себя в безопасности. Ты меня не тронешь.
Я взял в ладони ее лицо. Слишком фамильярно, слишком демонстративно любяще, слишком рано. Но я ничего не мог с собой поделать.
— Я защищу тебя. От других и от тебя самой. Всегда буду защищать.
— Почему? — донеслось едва слышно.
— Потому что я так хочу. Потому что… — Я мучительно подбирал правильные слова. — Потому что ты этого заслуживаешь. И тебе это нужно.
— Нет.
— Да.
Она затрясла головой:
— Нет, я этого не заслуживаю.
Я вздохнул, понимая, что так ничего не докажу.