Я у мамы инженер
Шрифт:
Я уже рассказывал, что считаю оплаченный секс неспортивным? Мерзостью, на уровне стрельбы с дерева по идущим по привычной тропинке зверям в заповеднике – любимого развлечения советских бонз. Довольно странные мысли, скажем прямо, для переминающегося на коврике перед входом в бордель человека, не находите?
Впрочем, всё как всегда – я сначала делаю фигню, а потом сожалею и раскаиваюсь. Я человек великой русской культуры, а не хухры-мухры. И то, что на вывеске заведения гордо написано «Массажный салон», а не «Бордель», вовсе
Дверь наконец отрылась, и я зашел внутрь, окунувшись в атмосферу порока и разврата. То есть, конечно, внутри пахло массажным маслом с легкими нотками дезинфекции, но мне запах щекотал ноздри, заставляя сердце биться быстрее.
– Кого на этот раз? – деловито спросила бандерша, оторвавшись от просмотра сериала, – может быть, тебе всех показать?
– Ты же помнишь, – пробурчал я, надевая тапки, – что я этого не люблю.
Действительно, заставлять мужчину выбирать между хорошенькими женщинами, также безнравственно, как спрашивать ребенка: «А кого ты больше любишь – папу или маму?» – как не отвечай, а всё равно кого-то придется обидеть.
– Тогда пусть будет новенькая, – щелкнула пальцами бандерша, – приняли тут на днях.
– Может пусть лучше старенькую? – взмолился я, – Алису, скажем, или Рейчел?
– Новенькую, – с нажимом сказала бандерша, – зеленая она совсем. Пусть на тебе потренируется, ты клиент смирный и без заскоков.
– Этого-то я и оп-пасался, – протянул на эстонский лад я, но взяв ключи, поперся, шаркая тапками, по коридору. На смирных да на безропотных вечно воду возят – так учит нас теория игр.
Войдя в полутемный номер, заполненный кроватью и душевой кабинкой, я машинально разделся, складывая одежду на стул. И залез в душ, справедливо предполагая, что горячая вода поможет разогнать отступающий хмель. Вскоре, ко мне присоединилась девушка.
Я слышал, как она вошла, но специально не стал оборачиваться – девушка может быть кем угодно, пока я не увижу на самом деле. Просто нежился, и получал удовольствие, пока тонкие, но сильные пальцы скользили по телу с мочалкой.
– Спину еще потри, – прервал молчание я, – между лопатками. Самому мне до туда не дотянуться.
– Как скажешь, милый, – нейтральным тоном, каким обычно просят передать хлеб, сказала девушка.
И потёрла. С грацией и точностью автомата. И примерно, с такой-же чувственностью. Не выдержав, я обернулся, оглядев незнакомку. Как я и ожидал – девушка была полностью голой. Единственной её одеждой был крестик, на волосяной веревочке, который она тут же, видимо заметив мой взгляд, сняла, положив на сложенный на стуле кружевной пеньюар.
В остальном, девушка была как девушка – не очень высокая, не очень фигуристая, но милая и какая-то… аккуратная. С русыми волосами, которыми она закрыла высокую, твердую грудь. Больше всего она напоминала раздетую догола школьную отличницу, которая, даже будучи голой, выглядит так, словно проглотила линейку.
Тут я впервые заметил в ней некоторую странность. По тому как она отстраненно смотрела в сторону, когда
Массаж, в её исполнении, был откровенно хорош – она не стеснялась надавить спину коленом, если чувствовала что силы рук ей не хватает, чтоб промять мне мышцы спины. Да и вообще, если на спине у тебя лежит голая двадцатилетняя девушка, жизнь кажется гораздо лучше, чем пару часов назад.
При этом, естественно, мы болтали. Я молчу только в кабинете у стоматолога, и это раздражает меня больше, чем бормашина. А сейчас, начавшийся с пары фраз разговор, сначала дополнявший удовольствие от массажа, пусть и не сразу, опередил массаж, полностью завладев моим вниманием.
Мы разговаривали. Легко и непринужденно. О королях. Капусте. Стругацких. Ахмадулиной. Её бывших одноклассниках. Политике. Живость ума и начитанность девушки поражали. Я даже забыл, что мы лежим голые в постели, и что у меня оплачен секс – такой она оказалось интересной собеседницей.
Единственное, что меня смущало, это некоторые легкие странности в её рассказах. Что-то, мелькающее на периферии сознания. Она не ездит на велосипеде. Она не смотрит телесериалы и фильмы. Она не выходит в город одна. Над ней издевались одноклассники. Зло издевались.
Момент истины наступил, когда она слезла с меня, чтоб ответить на полученную СМСку. Предварительно попросив меня не смотреть. Я, правда, посмотрел – мне было чертовски интересно, чего стесняется девушка, только, что делавшая голой массаж.
Она стеснялась очков. Не простых очков, а чудовищных микроскопов, с несколькими линзами, которые ей, очевидно, не сильно помогали – для того чтоб прочитать крупный текст с экрана она подносила телефон практически к самому лицу. Увидев, что я смотрю, она зло отшвырнула очки и залезла обратно в постель.
Было заметно, что она крайне раздражена. Буквально на взводе.
Тут массаж пришлось делать мне. Я же все-таки учился. Постепенно, мы опять разговорились. Оказалось, что она практически слепа. Набравшись смелости, я посмотрел ей в глаза – увидев, мутные зрачки неправильной формы. На них было просто физически жутко смотреть – сплошной привет Бюнюэлю. Если вы понимаете, о чем я.
В этот момент всё стало на свои места – и отношение одноклассников, которые травили полуслепую девушку, и пренебрежение мужчин, про которых она со злобой говорила, что они любят издеваться над её физическим недостатком.
Живущий на небесах! Ну почему ты не послал мне какую-нибудь идиотку, которую я бы забыл быстрее, чем трахнул? Что я тебе такого сделал?
Все всё поняли? Да, я начал испытывать чувства к проститутке, которая годится мне в дочери. Одно могу сказать, в свое оправдание: я оказался в хорошей компании. Все мужчины делают это. По крайней мере, так следует из классической литературы.