Я убит подо Ржевом
Шрифт:
Вдруг он услышал слабый шум в соседнем помещении, и оглянулся на занавеску у входа. Она явно колыхалось, но ветра или даже сквозняка, здесь под землей, в его кабинете быть не могло никак. А его ординарец без приказа войти к нему вроде бы не тоже должен. Если только, конечно, не начальство пожаловало или… немцы.
– Кто здесь? – крикнул он в пустоту.
Ответа не последовало, но генералу показалось, как у входа за занавеской мелькнули две тени. Генерал метнулся к оружию. С пистолетом в руках, он выскочил из своего кабинета в смежную землянку, где должен был находиться его ординарец. Его там не было, а должен был бы быть.
Диверсанты!
– промелькнула мысль у генерала. Он метнулся из землянки ординарца на улицу. Вообще то, штаб охраняла рота автоматчиков,
– Вы что диверсантов проворонили? – заорал генерал.
– Никак нет, товарищ генерал, – не понимая ничего, отрапортовал один из автоматчиков.
– Нет тут никого, – добавил удивленный второй постовой.
– А где мой ординарец? – спросил комдив.
– Отбежал на пару минут… кажется к интенданту, – недоуменно ответил первый автоматчик.
– Проверить все помещения штаба, – не зная, что и сказать, приказал генерал. Выглядеть трусом или сумасшедшим ему совсем не хотелось, но и непонятные тени вселяли страх. Не дай бог диверсанты в плен его утащат,…а то и вообще просто убьют.
Штаб дивизии находился в лесу, в глубоком овраге, в стенах которого были сделаны землянки, с накатами сверху из толстых бревен, для которых саперы стащили эти самые бревна со всех близлежащих деревень. Хотя самих деревень не осталось, ни единого целого дома, ни в одной деревне… Наступление всё-таки…
Проверка помещений штаба ничего не дала. Во время проверки появился и ординарец. Раздобыл у интенданта немного мяса на завтра. А то на одном сухом пайке много не навоюешь…
Генерал понемногу стал успокаиваться, и решил, что ему наверно всё это показалось, всё-таки всё на нервах…. этой ночью он даже успел поспать часа три-четыре….
Глава 4. РАЗБОР ПОЛЕТОВ
11 августа
Из архивных источников:
«Противник продолжает удерживать укрепленный узел Полунино-Галахово-Тимофеево. В течение суток все попытки дивизии овладеть деревней Полунино отбиты. Хотя полки дивизии продолжали атаковать, но к вечеру они были вытеснены противником. 49 гвардии стрелковый полк закрепился на северо-западном скате высоты западнее Полунина. 46 гвардии стрелковый полк также атаковал с 1130 до 1455 и в 16°°. Атаки успеха не имели. Полк занял место в 80-120 метров севернее Полунино. 43 гвардии стрелковый полк атаковал противника с 1130 до 14°°. Атаки были отбиты и полк откатился на прежний рубеж.
255 танковая бригада потеряла в течение 11.08.42 г. 3 машины Т-34 и 2 машины Т-70, в строю осталось 3 машины Т-34 и Т-70».
На следующий вечер генерал собирал весь начальствующий состав штаба дивизии, обсуждать детали плана будущих действий. На обсуждение также были приглашены командиры всех полков, и командир танковой бригады. На повестке был один главный вопрос - почему наступление проваливается раз за разом?
В сопровождении своего ординарца и начальника штаба генерал прошел в просторную и почти светлую комнату, в которой располагался сам штаб, а командовал там начальник штаба дивизии. За грубо сколоченным большим столом, на котором была разложена рабочая карта и лежали папки с документами, сидели три комполка. За ними строго присматривал ординарец начальника штаба. Офицеры штаба тихо шептались о чём-то, о своём. Как только вошел командир дивизии, все встали по стойке смирно. Командир приданной к дивизии танковой бригады и так уже стоял. Комдив не торопясь занял место во главе стола. Но садится, не торопился.
– Почему вы стоите на месте? – негромко спросил генерал.
Все молчали, не совсем понимая, в каком контексте было сказано это «стоите», но все знали, что когда
– Вы уже, который день не продвинулись ни на метр, - всё также тихо и спокойно, риторически спросил в пустоту комдив. – Почему? Начальник штаба доложите.
– Этому есть объективные причины, – начал объяснять начальник штаба. – С каждым днем сопротивление гитлеровцев усиливается, они своевременно получают подкрепления из тыла, и постоянно переходят в контратаки, на ряде участков даже в психические. А деревни Полунино, Галахово и Тимофеево, представляют собой очень мощный узел сопротивления. Мало того что это сплошные минные поля, так это ещё и густая сеть дзотов, и колючая проволока в 3-4 ряда перед немецкими траншеями. Кроме того, из соседних деревень Федорково и Горбово немцы ведут по нашим наступающим на Полунино частям фланкирующий огонь…
– Мы на войне, - грозно прервал его генерал.
– Оборона немцев на Ржевском выступе действительно организована практически идеально, - поддержал начальника штаба командир 46 полка, – у них ведь было время окопаться. Каждый населенный пункт, даже если фактически сейчас он существует только на карте, был превращен немцами в самостоятельный узел обороны, с дотами и железными колпаками, с траншеями в полный рост и ходами сообщения между ними. А перед передним краем, действительно, в 20–10-и метрах установлены сплошные проволочные заграждения в несколько рядов.
– А как они живут, – вступил в разговор командир 49 полка. – Обустройство немцев можно назвать вполне комфортным – почти каждое отделение имеет свой блиндаж с электропроводкой и двухъярусными нарами. В некоторых блиндажах даже подобие кроватей есть, и ещё разная мебель, посуда, самовары, коврики.… В некоторых блиндажах, моя пехота даже никелированные кровати нашла…. это ведь дома колхозников когда-то были, их в землю закопали и всё...
– Хорошая техническая оснащенность дала немцам многократное преимущество. Их пехоту поддерживают танки и БТР, с которыми во время боя всегда есть связь. По рации они вызывают и наводят авиацию, корректируют прямо с поля боя огонь артиллерии. У нас катастрофически не хватает: ни средств связи, ни уровня подготовки командиров к боевым действиям…– продолжил начальник штаба, и, помолчав секунду, добавил. – С профессионализмом офицерского состава у нас беда….
– . Да, наши войска находятся в куда более тяжёлых условиях, да, мы наступаем, а они сидят в обороне, и да, наши войска несут большие потери, – нехотя согласился и тут же строго возразил генерал, – но мы получаем новое пополнение и новую технику постоянно, и, самое главное, приказ о наступлении никто не отменял…
– Это конечно так, - вставил свое слово командир 46 полка. – Да, каждую неделю в ротах появляются новые лица, но их просто мало и, кроме того, среди вновь прибывающих красноармейцев в основном это деревенские жители. Если и попадаются среди них городские, то это обычные простые служащие, причем самые мелкие чины. Военному делу все эти вновь прибывающие совсем не обучены. Солдатским навыкам жизни на войне им приходится учиться прямо в ходе боев,… а это потери личного состава.…Ведь к нам сюда на фронт их, только что не гнали…
– А знаете, что говорят сами солдаты, – вступил в разговор командир танковой бригады. – «Для нас, окопников, здесь война ведется не по правилам и не по совести. Против нас стоит противник, вооруженный "до зубов", имеет все, а мы ничего. У нас старое, заношенное обмундирование, никаких отпусков, скверная кормежка, если она есть, постоянная нехватка боеприпасов, очень плохие, прямо сказать, скотские условия жизни, и кроме всего неусыпный контроль со стороны комиссаров и особистов... Боевое братство – только на словах. Это не война, а побоище…. Да немцы не выдерживают нашего тупого упорства, мы лезем и лезем вперед, отбирая у них деревню за деревней, метр за метром. Да враг бросает эти деревни и бежит на новые рубежи. Но каждый наш шаг вперед, каждый вершок земли стоит нам, окопникам, многих людских жизней", – он взглянул на командиров. – Вам они этого может, ничего и не скажут, но реальность такова.