Я угнала его машину
Шрифт:
К тому времени, как я добираюсь до восьмого этажа, я раскрасневшаяся и вспотевшая, а мои ноги просто отваливаются. Ван сидит на верхней ступеньке у дверного проема, положив руки на колени и подперев голову руками. Его теплая улыбка такая милая, что я практически по-настоящему улыбаюсь в ответ. Однако мне для начала нужно восстановить дыхание, чтобы улыбнуться, так что я просто морщусь и хватаюсь за живот.
– Ты еще медленнее, чем был я, когда впервые пытался пробежать всю эту лестницу!
– он кажется пораженным.
Я скукоживаюсь еще больше,
– Если я еще когда-либо приду сюда снова, - говорю в перерывах между рваными вдохами, - лучше, чтобы была игра, на которую мы опаздываем.
Ван смеется надо мной, потом поднимается на ноги и проходит в квартиру. Я покидаю лестничную клетку не так воодушевленно, и внезапно чрезвычайно смущаюсь из-за того, что последние пару дней не принимала ванну. Когда я слышу, как бежит вода в том, что я подозреваю, является душем, я понимаю, что готова на всё, лишь бы самой туда попасть.
Я пытаюсь незаметно понюхать свои подмышки, чтобы понять насколько все плохо, но Ван поворачивается лицом ко мне, и мой шанс унюхать что-либо растворяется.
– Ты голодна? Прошлым вечером мы ели какое-то отвратительное ризотто. В этом доме никогда ничего не задерживается дольше одного приема пищи, но ни один из нас не брал добавки. А я всегда беру добавку, - это звучит немного драматично из уст ребенка, но не думаю, что он нарочно сгущает краски.
– Уверена, что все не так плохо, - если учесть, что я нормально не ела уже несколько дней, для меня любое блюдо будет изумительно.
– Все так и есть, - сейчас его слова звучат серьезней и не такие воодушевленные. Он вынимает из холодильника миску и накладывает содержимое большой ложкой на тарелку до тех пор, пока, я уверена, не получается слишком много, чтобы смог съесть один человек. Даже такой изголодавшийся человек, как я. Полагаю, что его план состоит в том, чтобы отдать как можно больше мне, чтобы самому досталось как можно меньше.
Он ставит тарелку в микроволновку, а затем наливает мне стакан воды, даже не спрашивая.
– У тебя отличные манеры по приему гостей, - говорю, присаживаясь на стул у стойки, вдыхая запахи разогревающейся еды. Из-за них я допиваю воду за один глоток, а Ван снова наполняет мне стакан.
Мне хочется осушить и этот стакан, но было бы жалко заполнить свой желудок водой и испортить ужин. Я просто благодарна за возможность снова поесть и попить.
– Мама постоянно принимала своих подружек. Она всегда заставляла меня обслуживать их. Говорила, что это привьет мне хорошие манеры и однажды сделает из меня хорошего мужа, - он хмурится. Очевидно, это были слова, которые его мама часто ему говорила.
– Хотя девчонки довольно отвратительные. Они много ревут. С чего бы мне хотеть жениться на одной из них?
– он говорит это с очень-очень важным видом. Я киваю, потому что другого ответа у меня нет. Наверное, для его возраста это утверждение правдивое.
После сигнала микроволновки я полностью готова приступить к моей первой
Что, черт побери, в этой штуке? Мне удается определить нечто похожее на рыбу, но там есть ещё что-то поджаренное и острое. А что это за текстура в виде желе? Мои глаза расширяются, пока я ищу правильный ответ. Вероятно, я всё же не смогу проглотить это, но было бы очень грубо выплюнуть в тарелку то, что уже находится во рту. Отвратительно или нет, но Ван и Зандер, оба, помогли мне.
– Выплевывай, - голос Зандера раздается справа, и от удивления я чуть не проглатываю еду.
Я перевожу взгляд на мусорное ведро, которое он держит так, чтобы мне было удобно выплевывать, а затем окидываю взглядом Вана, который заливается смехом, прикрываясь рукой.
– Просто выплюнь. Я по твоему лицу вижу, что ты терпеть такого не можешь. Никто не станет держать еду во рту с таким перепуганным лицом, если бы это было вкусно. Просто выплюни.
И когда он приподнимает мусорку повыше, я склоняюсь и, навечно опозорившись, выплевываю еду. Ван вручает мне бумажное полотенце, и я тщательно вытираю рот, а он, пользуясь паузой, смахивает в мусорное ведро остатки еды из моей тарелки.
– Я говорил, что это отвратительно! Можем мы заказать пиццу?
– ноет Ван Зандеру.
– Нет. Мы слишком часто едим еду на вынос. Иди в душ и переоденься перед сном. Я что-нибудь придумаю.
Ван ворчит, пока топает туда, где, похоже, располагается его спальня и захлопывает дверь.
– Извини, - бормочу я, уставившись на мусорное ведерко, которое Зандер все также держит в руках.
– Думаю, это мне следует извиниться. Я пытался сделать что-нибудь новое и, кажется, перепутал какое-то ингредиенты.
– Думаю, ты перепутал все ингредиенты, - выпаливаю я.
Мне не следует быть такой привередливой, потому что прямо сейчас для меня еда - это роскошь, но я не уверена, что дошла до той стадии, когда могу начать обдумывать возможность самоотравления.
– Ты, вероятно, права, - он выглядит немного робким, от чего я задаюсь вопросом, смущен ли он тем, что сделал что-то настолько ужасное.
– Ты все еще голодна? – спрашивает он, наконец-то ставя ведро в угол и открывая холодильник.
В других обстоятельствах у меня бы не сохранился аппетит после того, как я попробовала такое, но опять же, я три дня без какой-либо нормальной еды. Я удивлена, что до сих пор не упала в обморок. Хотя теперь, когда я сижу и мне спокойно, истощение быстро одолевает меня.
– Да, - отвечаю, как раз когда мой живот издает руладу. Эта почти что пища, по-видимому, только раздразнила его.
– Может сделать сырный омлет? – предлагает Зандер.
Я пользуюсь моментом, чтобы принять эту ситуацию. Каким образом я здесь очутилась? Здесь, в доме незнакомца, предлагающего мне омлет? Может, я уже потеряла сознание? Может, это бредовый сон? Ну, после того ризотто, возможно, это больше похоже на кошмар.