Я уйду

Маслов Дмитрий А

Я с интересом окинул девушку взглядом. Хрупкая на вид, она оказывается обладала специфических характером...

– Зачем вы это сказали?- спросил я, предварительно натянув обиженную, с примесью слюнявой раскаянности, маску.

– Простите... сорвалась,- сказала она, уверовав в истинность чувств отразившихся на моем лице.- Знаете,- начала она,- это... это просто очень тяжело, когда твой любимый уходит буквально на смерть...

"Так вот оно в чем дело! Она тоже кого-то потеряла на этой войне,- сообразил я.- Интересно кого?"

– ... ушел в самом разгаре войны... пять лет назад... или чуть позже,- она смахнула слезу.- После учебки его перебросили на Вегу. Там

как раз шли бои за столицу...

"Так это..."- подумал я.

– ... и они попали в окружение. Потом за ними пришел отряд элитников.- продолжала она.- Удивительно, что решились на такие меры ради простых пехотинцев, пушечного мяса...- я вздрогнул.- И этот, как его?..- она кинула на меня пронзительный взгляд.- Капитан,- сказала, как выплюнула она,- повел элитников на прорыв, ну и сам попался. А потом, сделал красивый жест, скосил под героя. Остался прикрывать отход своих, а потом сымитировал свою смерть. А тот, кого я любила рванул к своему спасителю-капитану и нарвался на осколок, который оторвал ему его буйну голову... И теперь этот якобы погибший капитан сидит передо мной и... и...

– Что ж, значит "красивый жест"?- упер я в нее тяжелый взгляд.- Значит "сымитировал свою смерть" и " якобы погибший капитан"?- в нутрии у меня начал постепенно разгораться огонь ярости. Я медленно поднялся и так же медленно расстегнул форму на груди. Даша испуганно отшатнулась. Я ткнул на шрам пятилетней давности, проходящий наискосок через всю грудную клетку и рассекающий сердце.- Что, это тоже красиво? А? Или я это сам себе нарисовал? Или, может, скажешь, что это искусственно нанесенный шрам? Нанесенный каким-нибудь пластических хирургом или кто там создает искусственные шрамы, татушки? А? Что молчишь? Или этот шрам,- я отогнул воротник, открываю ее взору уродливый шрам на шее и доходящий до ключицы.- Что, тоже подделка?- я кинул на девушку взгляд. Та сидела и смотрела на шрамы. Смерть по сравнению с ней, казалась румянощекой девицей.

– Прости,- наконец выдавила она.- Прости, я... я не знаю что на меня нашло.

– Зато я знаю,- резанул я.- Ты увидела того, кого считаешь виновником смерти своего возлюбленного и решила, а выскажу-ка я ему все что о нем думаю, авось самой станет легче. Ну как, стало легче?

– Нет.

– Ну что, тогда повтори, может все-таки полегчает? Что, все, кончился запал? Ну ладно, тогда я пойду, поищу еще какого-нибудь, обиженного на меня.- Я застегнул форму и вышел из-за стола, собираясь уходить.

– Подожди, не уходи...- сказала она.- Расскажи как он погиб...

Глава 3. Я люблю тебя.

Вот кто-то с горочки спустился,

Наверно милый мой идет,

На нем потерта гимнастерка,

Она с ума меня сведет...

Час спустя я вышел на улицу.

Рассказ был недолог. И парня этого я прекрасно помнил, он попытался прикрыть меня. Хотя почему, попытался? Прикрыл, только не очень меня это тогда спасло. Железный ошметок, срубив голову парнишке, вспорол мне бок...

Я шел в церковь. Хотелось просто... помолиться что ли. Я шел и дышал полной грудью. На сердце было тяжело. И на душе осадок.

В церковь я вошел во время богослужения. Я до сих пор не разбираюсь в этих обрядах, но возможно это была заупокойная. И как я понял попал на службу по погибшим на войне.

Я купил свечку и поставил ее умершим. Я вспоминал своих фронтовых друзей, так и не вернувшихся домой. Вспоминал людей и фаланцев.

Я вспоминал перекошенный болью и гневом лица, проклинающие войну и смерть, и тот миг, когда мозг еще жив, а тело уже мертво, и человека не спасти. Я вспомнил лицо Витьки, или Лиса, с кровавой пеной на губах просящего передать его родным, что он их любит, а девушке... передать последнее "прости". Я вспомнил, как из него постепенно уходила жизнь, утекала с кровью из разорванного живота, и ощущение беспомощности, ненависти к себе, за свое бессилие, за то, что ты не можешь ему помочь. И ты молишься неизвестно кому, лишь бы он остался жив, молишь забрать себя вместо него. Молишь и видишь, как знакомые глаза стекленеют, и сердце отказывается верить в случившееся. И проклинаешь все и вся, грозя заслуженным возмездием. И слышишь его последний вздох и фразу: "Прощай...". И из груди рвется вой, вой смертельно раненного зверя, и тишина, царившая вокруг тебя в эти мгновения, взрывается грохотом разрывающихся снарядов, криками и стонами раненных и умирающих.

Я поклонился иконе. Пусть Земля вам будет пухом, друзья мои. Витька, Сергей, Черноус, Левый... покойтесь с миром.

В горле предательски стоял ком, а в глазах что-то щипало. Я тайком смахнул выступившую слезинку и медленно пошел к выходу.

Я шел, думая о том, что потерял все, что мне дорого. Все то, что я любил. Диану, друзей...

Друзей. А интересно, где сейчас Вова? Аня и все остальные? Что с ними?

Я очнулся от размышлений и прислушался к речи священника. Все то же самое. И вышел. Выйдя из церкви я еще поклонился иконе и зашагал к остановке. Мне навстречу шла девушка. Одета она была в черное. Приглядевшись я узнал ее.

– Диана!- я рванул девушке.- Диана!..

Она узнала меня практически сразу. Кинулась мне на шею.

– Живой!- воскликнула она. И добавила.- Вернулся... Говорили, что ты погиб, говорили, что мертв... Тебя считали мертвым!

Мы вышли с территории церкви.

– Но как видишь, я жив и я вернулся... Я...

– Ты видел мои письма тебе?

– Да... Ты ведь...

– Я люблю тебя!- воскликнула она и обняла меня.

– Я знаю, я знаю...- сказал я и припал к ее губам.

Я посмотрел на нее. Она почти не изменилась, если не учитывать того, что она стала старше, похорошела. Но ее красота притупилась, спряталась под маской. Под маской траура. И одета она была соответственно: черный платье, черный платок, черные туфли, темные круги под глазами... Короче, выглядела она просто ужасно. Осунулась, похудела...

– Пойдем домой,- предложил я. Диана утвердительно кивнула, и я, взяв ее за руку, повел домой.

Как же дано я об это мечтал! Как хотел взять ее за руку, обнять, поцеловать... и вот это свершило!.. Мы идем рука об руку, разговариваем о том, о сем... Настроение безоблачное, как и небо... дорога к дому оказалась не пример короче этой же дороги, но в ту сторону.

Мы пришли домой только под вечер. Пошли на кухню. Сидели, пили чай и разговаривали. Она

– А все-таки как ты выжил?- спросила она.

– Ты точно хочешь знать?- спросил я остановившись.

– Ну да! А что в этом такого? Или у тебя от меня есть секреты?- ухмыльнулась она.- А может. Может, ты спал с какой-нибудь инопланетянкой?

– ЧТО?- отпрыгнул я.- СпАл с инопланетянкой???- и добавил тише.- Да...

– ЧТО?- теперь пришла ее очередь удивляться.

– Да пошутил я, успокойся,- сказал я с улыбкой.

– Хм. И как тебе? Получше меня?- уперла она руки в бока.

– Хе-хе. А я откуда знаю? Мы же с тобой... между нами же ничего не было!- возмутился я. И добавил,- да и не спал я ни с кем.