Я вас не звал!
Шрифт:
– Кац, я на позиции, прикрываю, как принял?
– Принял, выдвигаюсь.
Вижу, как медленно приближается Санек, сижу… вслушиваюсь, вглядываюсь. Пока тишина. Санек приблизился к мотоциклу.
– Замер, прикрываю…
– Принял, – ответил я и перебежал за прицеп.
– Иду дальше, прикрывай.
Санек медленно обошел все хозпостройки.
– Захожу, – сказал Санек, сделал рывок к двери, а я почти одновременно подскочил и сунул «мурку» в окно. Косой столб света от открытой двери осветил грязный пол, взметнулась клубами пыль и сухие листья. Санек достал фонарь, луч пополз по стенам и полу. Никого. Обошли еще по спирали поляну. Метрах в ста ниже обнаружилось русло высохшей мелкой речки, вместо которой меж белых и гладких камней теперь бежал ручей с чистой и прозрачной водой – хорошо, на водопой можно ходить не оставляя
– Давай один снимем и посмотрим, – предложил я.
Попыхтев, сняли один бидон с верхнего ряда. Открыл – сладко пахнуло, посветил фонарем… Ну конечно, мед! Засахарившийся и превратившийся в большую карамельку. Пчелок жалко – вымерзли, наверное.
– Осмотрись пока, а я подгоню сюда Басика, сказал я.
Прежде чем отъезжать, походил вдоль колеи, присматриваясь в сторону поляны. Получалось, что прицеп можно увидеть именно с того места, где мы остановились. Удачно так остановились. Покопался в рюкзаке, извлек оттуда простенький навигатор Garmin. Смотри-ка, работает, и спутники обнаружились. Правильно, это же вражеские спутники. Отметил точку в навигаторе. Пусть и нам послужит вражья техника. Чтобы заехать на поляну, пришлось объезжать также по дуге, но с противоположной стороны.
– Как считаешь, подходящее место для лагеря? – спросил Сашка.
– Ага, только бы не погибнуть нам тут в борьбе.
– В какой?
– Не в какой, а с кем – с кариозными монстрами, – рассмеялся я. – Меда, глянь, сколько.
– Монстры от соевого шоколада вражеского, а от меда только польза одна.
Да, похоже, сюда постоянно кто-то пасеку вывозил на лето, но что случилось с пасечниками, непонятно. Забухали, техника сломалась? Сюда без «Шишиги» или «Беларуськи» этот прицеп не заволочешь. В общем, спасибо тем, кто тут построил эту сараюшку, будет где от непогоды временно спрятаться. Нарубили с Санькой высокого кустарника, вернулись на колею и воткнули ветки таволошки в землю так, чтобы нельзя было, так же, как и мы, случайно заметить этот прицеп на поляне. Более-менее навели порядок в сарае, отмыли найденное ведро и принесли с ручья воды на питье, готовку и умыться. Перебрали свое барахло и аккуратно уложили всё в Басике, а то болталось по салону. Да и если быстро срываться с места, чтобы было, как говорится: «Всё свое вожу с собой». Ну, можно и поужинать. Сварили риса с тушенкой, поели и, заварив чаю, уселись «во дворе» за стол. Да, натюрморт писать можно – стол из горбыля, на нем две фузеи (как говорила моя бабушка), котелок с чаем и придавленная двумя кружками карта автомобильных дорог Приморья – не весть что, конечно, но хорошо, хоть эта есть. В общем, натюрморт партизанского быта.
– Да, за эти сутки как отдельную жизнь прожил, – вздохнул Сашка.
– Завтра новый день, и надо решить, как мы его проживем, и вообще как жить дальше.
– Да не ясно еще ни хрена, может, и сваливать из города не обязательно было.
– Может, и не обязательно, но как бы ни называли наши власти то, что произошло, я понимаю это однозначно – оккупация.
– Вот ты говорил «воевать»… а за что?
– За свой дом, за близких, за эту вот тайгу. Сань, это наша земля, своим молчаливым согласием мы позволили ее продать врагу. Надо исправлять ошибки, и свои, и чужие.
– Угу, – отхлебнул Сашка чай и снова придавил край карты кружкой. – Слушай, а как возвращаться будем за своими?
– Обдумать надо, завтра поедем обратно, Басика бросим в районе Полка (несколько домов старой постройки недалеко от въезда в город), потом пешком и не отсвечивая мимо Шанхая (частный сектор с западной стороны города), и со стороны котельной вдоль речки выйдем к гаражам. Там в подлеске посидим, понаблюдаем. На связь выйдем, расспросим, что к чему.
– Ну, давай так, – согласился Санек, – тогда теперь, бай, чур я первый!
– Хорошо, по четыре часа будем дежурить, я тебя разбужу.
На улице заметно похолодало, и поднялся ветер. Он раскачивал кроны деревьев и срывал уже начавшую засыхать листву. Не более плюс семи, и облачность плотная. Сашка разложил пассажирские сиденья в Басике и завернулся в спальник. Я поддел термобелье, накинул на плечи расстегнутый спальник и пристроился у прицепа на пенке, прислонился к колесу, ствол на коленях. Сижу, слушаю лес.
Как же это все случилось, задавал я себе вопрос, и сам на него отвечал. А чего, собственно, оставалось ждать? Вот и прилетел «вдруг волшебник в голубом вертолете». Ага, с надписью UN. Пиндыр, конечно, но всё к тому и шло на самом деле. Чего можно было ожидать, когда семьдесят процентов населения за чертой бедности живут уже более десяти лет, а три – пять процентов распродают нашу страну направо и налево и имеют от этого нехилый профит. Естественно, с нашего народного молчаливого согласия. Армия превратилась в голодную обезьяну с гранатой. Одебилевшая от пива, наркоты и безделия молодежь. Зато в телеке «don’t worry, be happy» – ВВП удваивается, и вообще всё «зашибизь, и у нас езь для ваз мазь». У правителей наших понятие государства поместилось внутри МКАД. В общем, «дарагие рассияни» опять жидко обделались, все мы… теперь всё, стадо баранов готово к стрижке. Власть имущие устраивают свою жизнь и жизнь своих детей в странах потенциального противника и зачастую даже ведут там успешный бизнес, продавая богатства одной шестой части суши. И ведь даже если найдутся, в чем я не сомневаюсь, люди, готовые бороться за свою Родину – именно Родину, а не государство, с его газпромами, сбербанками, деприасками и абрамовичами – то как им всем объединиться, как научиться слышать и слушать друг друга и принимать верные и самостоятельные решения? Одно я знаю точно, демократия – это не про нас! Демократия и европейские ценности нас убивают. Ну, одно радует: мы, вон, с Сашкой уже объединились, мы уже «не поодиночке», и есть на примете несколько человек, которые, скорее всего, тоже не будут менять свою Родину на «стеклянные бусы». И наверняка среди офицеров найдутся те, кому этот финт ушами с ММС не по душе. Поживем – увидим, пока стоит задача выжить, оценить ситуацию и действовать. Как? А дальше видно будет.
Начал ощущать, как холодает, отхлебнул из фляги. Однако надо бы запастись для сугрева. В «тревожном рюкзачке», конечно, лежит армейская фляга с чистым спиртом медицинским, но запас нужен. Зима впереди, а это и мандраж прибить поможет, и согреться. Показалось, что хрустнула ветка вдалеке, потом еще… насторожился, прислушался, пытаясь превратиться в большое ухо и понять, откуда звук. И тут до меня дошло – это перестрелка. Сделал вызов в рацию. И чуть не рассмеялся в полный голос, когда увидел, как Сашка в Басике подорвался, открыл дверь и, ничего не соображая, но с ружьем выкатился на траву такой боевой гусеницей, потому как он был еще наполовину в спальнике. Гарнитура-то у него от рации в ухе была. Ну, вот и боевую тревогу отрепетировали. Давясь от смеха, сказал в рацию:
– Кац, замри.
И тут я увидел последствия нашей невнимательности – при открывании двери в салоне зажигается свет. И стоит теперь Басик, как елка новогодняя посреди поляны. Делов-то было – просто кнопку передвинуть на светильнике в другое положение, но кто бы это сделал? В общем, это косяк, и в будущем может быть косяком смертельным. Но Санек быстро сообразил и закрыл аппарель салона.
– И что?
– Слышишь перестрелку вдалеке?
– Похоже на то.
– Где это может быть? Тут же вроде не должно быть ничего. Может, кого по лесам гоняют – например, таких же, как мы.
– На хрен сейчас такие, как мы, никому не нужны, – сказал Санек, вставая и освобождаясь от спальника. – Похоже, это на ЗКП (запасной командный пункт) командующего замес. Да… стопудово там.
В плане ориентирования я Сашке доверял полностью, он местный, с детства по тайге, а я в Приморье только с 1992 года, как служить призвался, а потом по схеме – влюбился, женился и остался, уже восемнадцать лет как.
– Значит, на завтра надо маршрут изменить, и сначала там, на ЗКП погоду понюхать.
– Ладно, раз уж я проснулся, заступлю на дежурство, – сказал Санек, подпихивая зажженную таблетку сухого спирта под котелок с недопитым с вечера чаем.
А я завалился спать, положив «мурку» на пол. Уснул на подлете к подушке, и Санек разбудил меня в 6:00, так же – вызовом в рацию. Да, надо привыкнуть, а то, подрываясь от противного и громкого пиликанья в ухо, можно и переломать себе что-нибудь.
Двенадцатое октября
Первая вылазка