Я верую – Я тоже нет
Шрифт:
Бегбедер: Уже не колокол призывает паству собраться перед алтарем: в считанные секунды титры объединяют миллионы адептов по всей стране. О чем священникам остается только мечтать. Это нескончаемое зрелище: образы телеэкрана, кино, видеоигр, рекламы – формирует мышление.
Ди Фалько: Кстати, сами термины: «сетка», «канал» [74] – красноречиво свидетельствуют об отношениях между телезрителем и его малым экраном.
Бегбедер: Добавлю: «зэппинг», [75] что характерно для моего и последующих поколений. Этот рефлекс настолько вписался в нашу действительность, что мы уже не замечаем, когда реально «переключаемся на другой канал». Если на званом
74
Во французских терминах явно звучит идея порабощения: grille – «сетка» и «решетка», cha^ine – «канал» и «цепь».
75
Зэппинг (англ.) – быстрое переключение телеканалов.
Служители Бога не могут и не должны игнорировать это не знающее меры потребление. Это факт. К примеру, ты уже смотрел порнографические фильмы?
Ди Фалько: Да, отрывки видел. Я тоже занимаюсь зэппингом, как все.
Бегбедер: И ты шокирован тем, как используется тело?
Ди Фалько: Да. В этом мы с тобой сильно расходимся.
Бегбедер: Пора начать относиться к половому акту как к вещи нормальной. Хватит налагать на него запреты и карать возмущением. Зачем приписывать ему что-то сатанинское, слишком серьезное? Мне приходилось испытывать приятные моменты с особами, в которых я не был так уж влюблен. Сексуальная жизнь не священна. Это просто действия, как любые другие, цель которых – получить удовольствие.
Ди Фалько: «Получить удовольствие»! Я могу понимать это только как обоюдный вклад в полноту любовных отношений.
Бегбедер: Тебе трудно понять вещи, связанные с сексом, опять-таки из-за незнания темы. Ты не практик!
Ди Фалько: Но другие «практики» разделяют мое мнение! Между тем ты забрасываешь меня вопросами, а сам отмалчиваешься: похоже, ты не хочешь касаться некоторых пунктов. Я не колеблясь обсуждаю с тобой чуть ли не скабрезные темы, а вот ты остерегаешься открыться.
Бегбедер: Тайна исповеди меня защищает, в отличие от бесстыдства литературы. Ладно, я могу во всем тебе признаться. Действительно, в далеком прошлом мне хотелось познакомиться с экспериментами в клубах по обмену партнерами. Тебе известна моя любознательность! Я многое испробовал за свою короткую жизнь.
Ди Фалько: Утолив свое любопытство, ты возвращался туда еще?
Бегбедер: Да, но я тебе сказал, это в прошлом. Я – не образцовый распутник, хотя в пору холостяцкой жизни, бывало, заводил по нескольку невест одновременно. В сексуальной игре без чувства, только ради самого акта, есть возбуждающие моменты. Вообще, конечно, лучше, когда есть любовь, в таком случае все это превращается в событие, которое принимает совсем иное значение. Порой доходит до того, что у слишком влюбленного мужчины пропадает желание!
Ди Фалько: К другим ты относишься с большой терпимостью, ты так же терпим к себе и к близким? Ты бы согласился увидеть любимую женщину в объятиях другого?
Бегбедер: Поскольку я скорее пессимист по натуре, если это когда-нибудь должно случиться, я бы предпочел быть информированным.
Ди Фалько: Ты бы ревновал?
Бегбедер: Еще бы. Я ревнивец и собственник. Знаю, я проповедую либерализм нравов, говорю и думаю, что никто никому не принадлежит, но в то же время обнаруживаю мещанские чувства. Противоречий у меня хоть отбавляй! Будучи влюблен, я должен найти в себе силы принять счастье любимой женщины, даже если ее осчастливит другой мужчина. Если я люблю, то не для того, чтобы женщина мне принадлежала, но чтобы она была счастлива. Возможно, это легкомысленно, но я считаю, что требование верности ведет к фрустрации – ненужному страданию. Ничто не мешает любви и уважению к другому. Итак, если это сделает ее счастливой, да, я соглашусь, пусть она найдет счастье с другим мужчиной. Теоретически, на худой конец! Говоря точнее, я не жажду столкнуться с таким фактом!
Ди Фалько: Кажется, ты не очень убежден в том, что утверждаешь, и это меня радует.
С удовольствием отмечаю, что образ либертина-нигилиста побледнел.
Бегбедер: Я говорю, не имея опыта, так что все лишь предположительно. Я хорошо сознаю, что проглотить пилюлю было бы непросто.
Мы уже затрагивали вопрос верности в главе про общество, но я на мгновение вернусь к нему, чтобы подчеркнуть реалии, на которые не стоит закрывать глаза. В нашей цивилизации эфемерных желаний нет ничего невозможного в том, чтобы пресытиться телом, продолжая все же любить человека, и искать встреч с кем-то на стороне. Можно ведь представить себе потребление двух продуктов одновременно. Йогурт и крем-брюле, вместе или по очереди. Понимаю: так говорить ужасно, однако это реальное положение вещей. В наши дни любовь становится все более мимолетной, пары легко расстаются, и я убежден, что желание – тот же скоропортящийся продукт: со временем оно ослабевает.
Бог, кажется, создал нас по своему образу. Так будем пользоваться нашим телом – божественным, прекрасным, не превращаясь тем не менее в его рабов. А если секс может укрепить любовь, тем лучше!
Ди Фалько: Достойно сожаления, что смешиваются любовь и желание, и меня поражает, что ты говоришь о «другом» как о предмете удовольствия. Человек не вещь.
Ты играешь выражением «человек – образ и подобие Божие» как аргументом, хотя всем известно, что смысл этой метафоры не имеет отношения к назначению тела.
Некоторые пользуются своим телом так же, как животное, которое хочет спать и спит, хочет есть и ест, реагируя только на инстинктивные побуждения. Человек – это все же нечто большее! У нас есть понимание, разум, контроль.
Бегбедер: Может, нам стоит поменьше морализировать и легче мириться с животным началом в себе?
Ди Фалько: Это «животное начало» (оставляю за тобой выбор выражения, которое мне не нравится), погоня за удовольствием во что бы то ни стало – удовольствием, а не счастьем, – удаляют людей от Бога… если только не наоборот: отдалившись от Бога, люди возвращаются в своем поведении к животному состоянию. Торговля телом, которое рассматривается как товар, обретает сегодня неслыханные масштабы. Проституция никогда не достигала такого размаха, как теперь, с вовлечением все более юных существ, нахлынувших с Севера, Востока, из Африки. Может быть, раньше та христианская мораль, против которой ты выступаешь, защищала молодых людей менее богатых стран, чем наша.
Бегбедер: Я против этого рабства, против торговли девушками, и если я все же поддерживаю открытие публичных домов, то дело в том, что таким образом проституцию легче контролировать, как происходит в Голландии, Германии и т. д., а вместе с тем уменьшается опасность для девушек попасть в зависимость от сутенеров. Я за то, чтобы разрешить любые сексуальные действия между взрослыми людьми при условии добровольности. Точно так же я поддерживаю порнографию и секс-шопы. Относительно довода, суть которого в том, что телевидение и специализированные магазины превращают секс в банальный факт, а в результате появляются новые буйные душевнобольные, то, не будучи криминологом, можно утверждать и обратное. Если маньяки удовлетворяют свои порочные склонности, созерцая изображения в видеофильмах категории X, быть может, это удерживает их от перехода к действиям.
Ди Фалько: Все же мне представляется, что пятьдесят лет назад серийных убийц было меньше.
Бегбедер: Тогда не было такой широкой информации о происшествиях… Я выдвигаю всего лишь интуитивные гипотезы. Не выдаю себя за специалиста. В чем я не сомневаюсь, так это в том, что сокрытие истины за непроницаемой стеной безнравственнее, чем нынешний эксгибиционизм. По-моему, молчание опаснее, чем полная прозрачность.
Возьмем для примера гомосексуализм: множество мужчин и женщин переживали тяжелые психологические проблемы, подавляя или со стыдом скрывая свою любовь к лицам того же пола. К счастью, сегодня в Европе и те и другие могут свободно раскрывать свои возможности, занимать важные общественные посты, избираться мэрами, депутатами, сенаторами, назначаться министрами. Это показывает, насколько развилась способность принимать другого с его отличиями.