Я видел как плачут животные

Бондарчук Максим Сергеевич

Прозвучал сигнальный свист и над головами зажегся красный свет. Пассажиры несколько засуетились, прямо как в тот момент, когда должны были погрузиться в глубокий сон, и постепенно стали готовиться к выходу. Стюардессы выполняя свои обязанности, направились вдоль длинных черных рядом, успокаивая взволнованных таким резким и необычным снижением, пассажиров.

Наконец космический корабль завис над посадочной площадкой и поднимая взвихрения каменно-пустынной планеты, начала плавно опускаться на мигавшую по окружности точку посадки.

"...уважаемые пассажиры! Корабль прибыл к конечному пункту назначения Эндлер и в скором времени совершит посадку у терминала номер два. Соблюдайте осторожность

во время процесса посадки и не вставайте со своих мест, пока корабль не коснется земли. Спасибо, что выбрали нашу компанию"

Голос смолк и под корпусом громадного космического корабля почувствовался очень сильный удар. Несмотря на то, что командир корабля всеми силами старался избежать "грубости" во время соприкосновения с землей, стыковочные механизмы скрепя и царапая посадочную поверхность, грузно ударились о посадочную площадку.

Вибрация распространилась по всему корпусу и больно отозвалась в мышцах ног. На мгновение все замерло, почувствовалось спокойствие, но спустя секунду, мощь работающих двигателей вновь дала о себе знать.

В общей сложности посадка заняла более трех минут и когда я смог встать со своего кресла и выбраться наружу, моим глазам предстала картина неба, переливавшегося в своей цветовой гамме всеми возможными красками и оттенками. По началу я так и не смог понять почему это происходит здесь, на планете, где в принципе такое не могло возникнуть из-за природных катаклизмов бушевавших на всей поверхности Эндлера уже много веков. Путеводитель (нагло всунутый мне в руки одним из проводников во время посадки) гласил, что такое явления стало результатом неудачного эксперимента ученых ранних экспедиционных эпох, пытавшихся быстрыми темпами привести атмосферу планеты в нужное, для жизни человека, состояние.

Проходя через терминал, я вдруг увидел на небе вспышку. Среди многочисленных волнений и ярких огней, что как бисером были рассыпаны по небу, эта вспышка выделялась какой-то невообразимой яркостью и четкостью, будто кто-то вверху, увидев как новые люди прибыли на эту странную и страшную (так мне показалось на первый взгляд) планету, решил произвести салют в честь столь грандиозного события. Но спустя пару секунд, рассеявшись сотнями мелких частичек, за первой вспышкой последовала вторая, а за ней следующая и так до тех пор, пока все небо над головой не залилось яркой пеленой света. Я пытался сосчитать их, но к тому моменту, когда успел дойти до двадцати, меня остановила чья-то рука, схватив толстыми пальцами за плечо.

– Документы, - послышался грубый голос охранника, чье лицо было скрыто за бронированным шлемом, а в том месте, где располагались глаза, светился небольшой экран, явно указывавший на то, что передо мной стоял не живой человек. Среди почти живых интонаций и вибраций, точно копировавших человеческий голос я сразу услышал электронное "жужжание", а за ним и ломанные движения рук и ног. Истукан шагнул назад, затем повернулся и, просканировав документы, освободил путь для дальнейшего пути.

Космопорт не был похож на все то, что мне ранее доводилось видеть. Здесь не было широких посадочных полос, куда могли садиться многочисленные космические корабли, не было огромных зданий, принимавших в себя сотни пассажиров со всей системы, не было даже элементарных карбоновых переходов, дававших возможность переходить из одного терминала в другой не выходя на открытое поле и не подвергая свою жизнь опасности. Здесь все было по-другому, не иначе, а именно по-другому. Немного чуждо, немного враждебно, немного не по себе. Я шел вперед по вытоптанной дорожке и под моими ногами хрустел песок ярко-желтого цвета, рассыпанного словно ржавая стружка.

– Мистер МакКомли!
– кто-то окликнул меня.
– Ми-и-стер МакКомли!

На этот раз голос оказался совсем близко и чьи-то шаги начали приближаться со стороны выхода из терминала.

Молодой парень, лет двадцати пяти-шести, тяжело дыша и удерживая старую потрепанную сумку под боков, остановился прямо передо мной. Его кучерявые, словно измазанные сажей, волосы поднимались над его головой, а редкие порывы ветра, прорывавшиеся сквозь плотную завесу энергетического купола, наброшенного на космопорт и защищавшие жителей от безжалостной стихии планеты, подбрасывали их вверх, оголяя его высокий и блестящий,от выступившего пота,лоб.

– Вот... вы... где.
– все еще тяжело дыша, он пытался выговорить слова.
– Меня зовут Самюэль. Друзья называют Сэм, но я стараюсь не обращать на это внимание.

Наконец, когда дыхание мальчугана пришло в норму, он протянул свою худощавую руку и поздоровался, стараясь все еще держать сумку на весу.

– Вы ведь Макс МакКомли, так ведь? Правда? Как это здорово! Мы ждали вас. Знаете, это так удивительно видеть, что к нам прилетели с Земли. А вы знаете что у нас тут происходит? Какой год по местному календарю и как люди называют стряпню, которую готовит наш местный повар из выращенной на этой земле травы?

Он схватил меня за руку и повел сквозь столпившихся людей, стоявших возле терминала и ожидавших своей очереди на осмотр к врачу.

– Погодка сегодня не очень, но купол сдерживает ее, иначе тут была бынастоящая катастрофа. Видите те вихри?
– он вытянул руку и, когда мы вышли на более просторную площадку, где прибывшие вместе со мной люди и постройки космопорта не мешали обзору, указал на настоящие торнадо, метавшиеся вдалеке и поднимавшие в небо целые скопления пыли и песка.
– От нас бы тут ничего не осталось. Правда, не знаю как тут жилось первым поселенцам, но основать это место было настоящим подвигом.

Мальчик продолжал говорить. Его язык не умолкал даже тогда, когда была пройдена львиная доля пути от места посадки и до главного корпуса, откуда время от времени отходили поезда на дальние поселения, разбросанные по всей планете.

– Я видел вспышки на небе, - решил прервать его монолог, думая, что этим немного поубавлю его пыл, но лишь раззадорил говорливого мальчугана.

– О! Это наши ученые. Атмосфера здесь совсем не ахти - дышать снаружи, за куполом, практически невозможно без кислородных баллонов и специальной амуниции, поэтому мы вынуждены почти все свое время находиться здесь. Профессор Иванов, наш главный "головастый" ученый, как-то давно выдвинул гипотезу, что все планеты живые. Нет, не то, что бы они могли с нами разговаривать или давать советы, но по своей природе они могут понимать или осознавать происходящее вокруг. Старик сказал, что каждая планета развивается как и человек, проходя определенные этапы. Ну, сами знаете, младенец, ребенок, подросток, взрослый человек, старик и все в этом роде. И в зависимости от того на какой стадии развития находится планета, она может тем или иным образом контактировать с такими как мы. Говорят, когда первые люди только высадились сюда и попытались основать первые поселения и космопорт, атмосфера была такой, что один лишь вздох мог разъесть все внутренности человека. Но потом...

Он хитро прищурил глаза, смакуя момент, который по его мнению являлся самым знаковым в его научной лекции.

– Что потом?
– спросил я, заходя внутрь главного корпуса, откуда начали доноситься звуки отъезжающих поездов.

– Планета начала меняться. Нет, конечно, на открытие мирового масштаба это не тянет, но тут вся соль в том, что меняться начала она не потому, что так было заложено природой, а потому, что этому способствовали люди, точнее их появление на поверхности этой планеты.