Я вижу Ад
Шрифт:
Просыпается Дэниэл лишь через несколько минут, почувствовав, как кто-то тащит его по земле от машины. Подняв голову на своего спасителя, он понимает, что это мужчина, но из-за ослепляющего солнца, лучи которого падали прямо на них, было невозможно увидеть ничего другого. Дэн смотрит по направлению к удаляющейся машине, она все еще горит:
– Мама…там моя мама, – сказал Дэниэл еле разборчивым и чрезвычайно обессиленным голосом
Но мужчина не реагировал, он продолжал волочить парня по земле подальше от машины. Дэн пытается выбраться, но тот не дает ему сделать это, мужчина явно сильнее. Он оставляет парня
Через несколько минут его находит полиция. Понимая, что он еще жив, сотрудники пытаются привести его в чувства, но ничего не выходит. Они немедленно вызывают скорую помощи. Они делают все необходимое, чтобы спасти парню жизнь. К счастью, ранения были не очень тяжелыми. Полиция начинает разбираться в происшествии, а Дэниэла доставляют в местную больницу, не пользующейся хорошей репутацией среди пациентов.
С виду госпиталь был вполне обычным: белое, ничем не примечательное здание с едва работающими фонарями вокруг и с таким же оборудованием. Правда, было что-то по-настоящему ужасное в этом месте: происшествие, о котором не принято было говорить связано с убийством молодой девушки.
Дэниэл пришел в себя лишь через несколько дней. Все еще помутненными глазами он посмотрел на капельницу, осознавая, что находится в больнице, в отделении реанимации, где не было никого, кроме него. Все вокруг выглядело немного потрепанным и старым: койка, на которой лежал Дэниэл, едва могла выдержать его и скрипела при малейшем движении; тумба, находившаяся справа от парня явно пробыла здесь много лет. Однако стоит отметить, что все было довольно чисто, и лишь изредка единственная на всю палату лампочка на секунду замыкала, а затем снова начинала излучать свет. Медсестры, услышав какой-то шум (шум этот исходил от скрипучей койки Дэниэла), немедленно направились в палату:
– Мистер Хаффри, – сказала одна из сестер, – вы, наконец-то, проснулись.
Поначалу, темные круги перед глазами не давали ему увидеть кого-либо перед ним, но затем они растворились в воздухе, и Дэниэл разглядел двух девушек перед собой:
– Где я нахожусь? – спросил он, потирая глаза.
– Это больница Святого Александра на тринадцатой Авеню, – заявила другая, – как вы себя чувствуете?
– Моя мама…где она?
Повисла небольшая пауза, когда в палату реанимации вошел высокий мужчина в роговых очках. Он строгим взглядом посмотрел на молодых медсестер и сказал:
– Дженис, Клара, вы можете идти.
Девушки чуть ли не выбежали из палаты, надеясь избежать неприятного разговора. Мужчина в очках медленным шагом подошел к койке Дэниэла, взял стул и сел рядом с ним:
– Моя мама погибла, да? – спросил Дэн голосом, через который можно было прочувствовать всю его боль.
– Мне очень жаль, мистер Хаффри.
Дэниэл закрыл глаза, и одна единственная слеза потекла по его щеке. Ничто не может описать то, что чувствует парень сейчас. Ведь это даже не скорбь, это даже не боль, это – абсолютная пустота, раздирающая жалкие остатки твоей души и превращающая их в камень.
Конечно, у них были разногласия, но одно всегда останется неизменным – сильнейшая любовь сына к матери. Сейчас он вспоминает все самые прекрасные моменты с ней. Моменты, которые действительно стоило помнить. Вот, например, тот семейный поход в горы, закончившийся проливным дождем. Облака были настолько темными, что не пропускали ни одного лучика солнца. Дэниэл никогда не забудет, как мать, после того как отец ушел искать укрытие, крепко обняла его и заслонила от дождя. Она так крепко прижимала его к себе, что мальчик мог слышать биение ее сердца. В этот момент он почувствовал себя в такой безопасности, что, казалось, пусть хоть весь мир обрушится на них – его мать сможет защитить его.
Но тот маленький мальчик, в страхе закрывающий глаза при раскате грома, вырос. С тех пор он делал все, чтобы защитить свою мать от любой угрозы. Много всего они пережили за это время, но всегда были вместе…как семья.
– Она не смогла выбраться из горящей машины…произошел взрыв, – продолжил мужчина
– Горящей машины? Я помню только, как мы слетели с моста, а потом…темнота и ужасная боль. Но кто вытащил меня?
– Но как же…вы не знаете?
– Я же говорю, я не помню
– Мне рассказали, что когда полиция нашла вас, вы лежали без сознания в нескольких метрах от машины. Мы думали, что вы сами выбрались из нее
– Я выбрался? Я бы никогда не оставил свою мать в горящей машине…
– В любом случае, об этом вы должны будете поговорить со следователем.
– А вы кто?
– Меня зовут Дженсен Коллинз. Я глава департамента опеки над несовершеннолетними.
– Мне исполнится 18 через две недели…
– Именно поэтому я здесь, чтобы сообщить вам, что департамент не будет назначать вам опекуна, если вы согласитесь. Как известно, ваш отец находится…он не в состоянии заботиться о вас, я правильно понимаю?
– Мне не нужен опекун…
– Суд также сообщил нам о вашей…о вашем недуге. Если мы можем как-нибудь помочь, то…
Дэниэл уже заметил, как мужчина пытается подбирать подходящие, по его мнению, слова. Ему это не нравится – он не привык, чтобы к нему относились с нисхождением или жалостью, это он ненавидел больше всего.
– Я могу сам справиться. – резко ответил Дэн.
– Как я выяснил, дом, в котором вы с матерью жили, принадлежит вам. Мы готовы помочь вам в трудоустройстве.
– Это не обязательно. У меня есть некоторые сбережения. Я смогу прожить на них до того, как найду работу.
– В таком случае вам необходимо подписать некоторые бумаги.
– Хорошо, давайте.
Дженсен дал в руки Дэниэла какие-то документы. Парень подписал их и протянул обратно мужчине. Будто ожидая чего-то, Дженсен еще пару мгновений глазел на него, затем натянул на себя улыбку и вышел из палаты, осторожно закрывая за собой скрипучую дверь.
В это время в школе.