Я вижу пламя
Шрифт:
И такое медленно уничтожает тебя…
Сначала я задыхалась быстро, а потом стала медленнее, потому что появился Кенай, который принес собой немного воздуха для меня. Благодаря ему, я стала заполнять легкие каким-то, пусть даже самым жалким количеством кислорода. Я начала впервые нормально дышать после потери родителей…
И это, черт побери, невероятно.
Всего за три дня Кенай сумел то, чего не смог никто месяцами…
Он доказал, что я не виновата в произошедшем девятнадцатого апреля, поддержал меня, хотя я того не просила, и вошел в мою скудную, мрачную жизнь, не побоявшись.
И, наверное, я должна быть ему благодарна за это.
Но все равно, хоть я в некотором почувствовала малейшую легкость, зато до сих пор не решилась, что мне делать дальше. Если жить, то ради чего, кого? На данный момент у меня нет цели, смысла существования, желаний…. Я как незапрограммированный робот, ждущий команд и действий неизвестно от кого.
Сжав губы в тонкую полоску, чтобы не было слышно всхлипов, я направилась к выходу из «Лейквью», когда Кенай приобнял меня за плечи. Я положила голову на плечо знакомого,
— Четыре года назад я потерял маму, — неожиданно заговорил шатен, после нескольких мучительных минут нашего молчания.
Я напряглась, смотря на его поникшее лицо.
— Она умерла от рака головного мозга. И… я был не готов отпустить ее, как и отец. Долго плача в своей комнате, запертой на щеколду, я размышлял над тем, чтобы покончить с собой, ведь без нее я жизни не чаял. Она была для меня всем. Всегда поддерживала, помогала, с удовольствием выслушивала меня, когда я хотел ей что-то рассказать, давала советы и в отличие от отца никогда не ругала и не поднимала на меня руки. Мама решала все мирным путем, не приберегая к физической силе…. В день ее похорон, я просто сбежал, не выдержав. — Кенай измученно выдохнул, будто вспоминая это. — Проходили недели. Я не спал, не ел, не покидал своей темной лачуги, тихо рыдая в уголке в обнимку с маминой фотографией. И это длилось так долго, что я решил покончить со своими страданиями. Раз и навсегда.
Я нервно сглотнула, понимая, что наши ситуации с ним чем-то похожи.
— Взяв аптечку, я достал из нее все возможные таблетки и хотел уже проглотить, как вдруг услышал крик, раздавшийся из кухни. Кричал отец. Конечно, я побежал к нему, плюнув на то, что желал сделать. А застал его сидящим за столом с разбитым лицом и бутылкой какого-то дешевого алкоголя. Он то стучал кулаками, то кричал, хватаясь за голову. Я осознавал, какого черта с ним случилось. После смерти мамы отец стал играть в покер на деньги, чтобы хоть как-то, на какое-то мгновение забыть о ней и отвлечься. Вначале помогало. Он выигрывал приличные суммы, а потом что-то пошло не так, и он стал проигрывать. И это его бесило. Упорно отец старался как и в очередной раз позабыть о реальности, так и забрать свои когда-то проигранные деньжата. Все дошло до того, что он задолжал одной шайке «магнатов». Каждый божий день те требовали у него свои зеленые, кидали различные угрозы, мол, убьют его и тому подобное. Отец твердил, что как только заработает, сразу вернет. И этого, как следовало ожидать, не произошло. В тот день, не сложно было понять, что его избили до полусмерти, потом он сказал, что у него отжали старенький телефон и оставили умирать в темном переулке. Не знаю, каким образом тогда он мог добраться до дома, раз даже сидеть ему было невыносимо больно, судя по постоянному ерзанью на стуле и ругани.
Почувствовав, как ком в горле значительно растет, я дала волю слезам, тронутая рассказом Кеная.
— Мне не было жалко отца, потому что он поступил глупо. Связался с плохими людьми, подсел на азартные игры, хорошенько получил от того, что не вернул чужие деньги. Я понимал, он хотел отвлечься, но не думал, насколько его увлечение может зайти далеко. Слишком далеко, — проговорил парень, опустив взгляд на асфальт. — Тогда, смотря на покрытого в крови отца, я осознал, если совершу суицид, он просто не вынесет этого. Мало того, что «ушла» мама, а тут и я собрался последовать за ней в другой мир. Проанализировав все в голове, я решил, что хоть не хочу, но мне нужно остаться, чтобы не дать отцу наступить на одни и те же грабли снова. Если бы я тогда покончил с собой, неизвестно, что стало бы с ним. Он не смог бы один. Это точно.
Молчание.
— Мама бы не хотела, чтобы я тогда бросал отца одного. Я и не бросил его. Конечно, я не так сильно любил папу, как ее, но все равно, не смотря на это, я остался. Я выкинул те таблетки и сказал ему, что хочу помочь погасить тот должок. Он пожал плечами тогда, произнеся, будто я ничем не смогу ему помочь, если только не соглашусь переехать с ним в более скромный райончик и продать дом, чтобы потом деньги, полученные за него, отдать сумасшедшей банде из казино. — Кенай убрал руку с моих плеч, прикусил губу, глядя вдаль. — У меня не было выбора. Я согласился. Через несколько недель мы уже были в тесной, грязненькой квартирке. Отец отдал деньги тем людям, а на оставшиеся — жалкие доллары купил немного мебели. Вначале нам было тяжело: мы голодали, еду было покупать не на что, я перестал ходить в школу, а отец вроде бы завязал с азартными играми, сославшись на свою неудачу и нашу бедность. Но немного позже он устроился на более приличную работу, когда уволился со старой. Наше финансовое состояние стало чуть лучше прежнего. Я вновь начал ходить в школу, мы стали чуть лучше питаться, забыли о том, что когда-то ели один хлеб, купленный на последние центы.
Я не заметила того, как начала громко рыдать, приземляясь на деревянную лавочку в парке. Кенай сел рядом, перебирая пальцы и думая о чем-то.
— Хоть отец бросил одно «увлечение», у него появилось другое — распитие алкоголя. По вечерам он напивался, как свинья, начинал то вспоминать маму и плакать, то все рушить и по каким-то причинам, когда у него было плохое настроение, срываться на мне. Мне все это жутко надоедало, я опять мечтал о смерти, но когда вспоминал, что не могу оставить своего глупого, слабохарактерного отца одного, быстро стирал это из головы, — бесцветным голосом сказал он. — Я не мог терпеть его проявление характера ближе к ночи, поэтому стал уходить из дома каждый раз, когда видел его с красными глазами и бутылкой в руке. Я тупо блуждал по улицам, разглядывая звезды на небе и мечтая о невозможном. Один раз, проходя по какой-то Богом забытой дороге, я увидел, как толпа каких-то бессердечных тварей избивает парня где-то моего возраста. Тот, валяясь в луже, обнимал гитару и делал все возможное, чтобы в нее не врезался чей-то кулак. Меня это так разозлило, что какие-то два недоразвитых идиота беспощадно колотят ОДНОГО парнишку, который защищал музыкальный инструмент, и я решил вмешаться, наплевав на инстинкт самосохранения. Я не был трусом, поэтому набросился на мерзавцев и повалил их на асфальт. В силе я их, естественно, не превосходил. Получил хорошенько по морде, по ребрам, мне разбили нос. Странно, но я был рад, что они «отвлеклись» на меня и перестали мутузить того бедолагу. Все же мне удалось дать им отпор каким-то волшебным образом. Собравшись, я поднялся на шатающихся ногах и, вытерев кровь с лица, стукнул одного, затем другого одним ударом. Видимо, испугавшись того, что я могу за себя постоять и хоть как-то ударить в ответ, парни скрылись за домами, оставив нас.
Я взяла Кеная за руку, шокированная тем, сколько всего он пережил и натерпелся.
— Потом я помог тому худощавому парню, подняв его. Он поблагодарил меня и извинился за то, что из-за него мне досталось. Но я отмахнулся, сказал, мол, это пустяк, ничего особо страшного не произошло. Мы разговорились, я узнал, почему те идиоты избивали его. Им просто не понравилось, когда он начал исполнять на улице песню «Show must go on» [1] группы «Queen». Глупо, не правда ли? Я рассмеялся и сказал, что они явно не меломаны и не умеют ценить достойную музыку. После того, как я обработал ему все раны, синяки, и себе заодно, парень сказал свое имя. — Кенай тихо ухмыльнулся, смотря на наши сплетенные пальцы. — Он сказал, его зовут Брэд. Брэд Купер. А еще он сказал, чтобы я запомнил его имя, так как он собирался стать звездой и заодно прославить меня. И… этот чертов говнюк в знак своей благодарности начал учить меня играть на гитаре. Проходили месяцы. У меня ничего не выходило, но потом стало получаться. За время от нашего знакомства я стал следовать правилу жизни: выживают только сильнейшие. И начал набирать мышечную массу, качаясь, таскать с собой ножи, чтобы в случае чего не попасть в такую ситуацию, в которой когда-то оказался Брэд. Мы с ним жили в одном опасном районе, поэтому всегда приходилось быть начеку. Я его тоже заставил подкачаться, и он не стал этому сопротивляться. Через несколько месяцев его тело изменилось: руки увеличились в размерах, появился пресс и огромные вены на всех конечностях. Он стал как я. Мы уже не были худыми парнями, играющими на гитаре. А еще Брэд преобразовался в другого человека: обрел уверенность, начал курить, ругаться матом. Не смотря на то, что он стал не тем, каким являлся раньше, я не переставал его любить, как брата. Мы были с ним лучшими друзьями, и сейчас остаемся ими. Я столько всего пережил с ним, что и не верится, будто мы знаем друг друга почти четыре года. Я думал, прошла целая жизнь.
1
Queen (в переводе с англ. — «Королева», произносится «Куимн») — британская рок-группа, добившаяся широчайшей известности в середине 1970-х годов, и одна из наиболее успешных групп в истории рок-музыки. Одна из их популярных песен — «Show must go on».
— Когда мне надоело видеть пьяного отца, приходящего каждый вечер домой, я стал кричать, что он чертов, эгоистичный алкоголик. Я уже не боялся его, потому что был достаточно силен и в случае чего мог дать отпор кому угодно. Даже ему. Я сказал, что он не один такой, кому тяжело без мамы и впервые толкнул его, находясь на взводе. Отец ничего мне не сделал, не удосужился ответить, а просто молча ушел. После этого случая он стал очень редко употреблять алкоголь, и его отношение ко мне поменялось. Мой родитель начал относиться ко мне холодно. Ни как отец к сыну. Мы виделись по вечерам, перекидывались несколькими предложениями и ложились спать. Так проходил каждый день. А потом, когда Брэдли пожаловался на то, что ему не хватает денег, мы с ним устроились в кафе «Бешеные псы». Половину той суммы, которую я зарабатывал, стал отдавать отцу. Он, естественно, говорил, что ему не нужны мои жалкие деньги, но потом согласился принимать их после моих уговоров и объяснений, что нам нужно не только платить за квартиру, но еще и хорошо питаться. И… это вошло в привычку. Я до сих пор так делаю, но другую половину зарплаты откладываю на университет своей мечты. Конечно, глупо надеяться, что МЕНЯ — такого неудачника примут, что я смогу платить за свою учебу, если все же улыбнется удача. Я надеюсь на что-то, надеюсь, будто моя жизнь будет отличной, яркой и тому подобное, что я поступлю в университет мечты, выучусь, стану каким-нибудь бизнесменом. Глупо, черт подери.
Его карие глаза взглянули в мои заплаканные.
— Знаешь, Селия, что я понял недавно? — произнес он немного тихо. — Что все в этом мире зависит от нас. Только от нас самих. Мы сами строители своих судеб, жизни, будущего. Мы сами решаем, как нам поступать, какими быть, что изменить или исключить из своего существования. Четыре года назад я хотел совершить суицид, но не совершил его, потому что подумал об отце. Если бы я ушел тогда, что бы с ним было? — выдох. — Даже представить страшно. А сейчас я живу, стараюсь сделать свою жизнь лучше. Я пытаюсь. Изо всех сил. И плюю на сложности, появляющиеся у меня на пути. Я знаю, что не смогу исполнить все свои мечты, зато я упорно делаю что-то, чтобы стать хотя бы на шаг ближе к ним. Я иду против течения и не боюсь оступиться и упасть в глубину. Я столько пережил, что понял, несмотря на все, на смерти родных тебе людей, сложности, нужно жить дальше, ведь жизни этого достойна, правда. Да, не спорю, она — паршивая, мерзкая, сложная, но у нее есть и свои плюсы. Можно сделать ее лучше, только для этого нужно желание.