Я вижу пламя
Шрифт:
Ох…
Скоро я приду на вечеринку «Сириуса», где будет ОН.
И… я не представляю, каким взглядом буду пялиться на него, а он на меня…
Все же, нельзя просто так забыть, что чуть ли не случилось.
Или… можно?..
Если что, то Кенай там будет не один, это успокаивает. Я смогу обдумать некоторые детали, пока буду общаться с другими.
И очень попробую выглядеть так, как обычно, когда, наконец, решусь заговорить с ним.
Я добралась до обиталища Луи без происшествий. До моих ушей донеслась музыка, исходящая из больших колонок на лестнице, а перед глазами замелькали разноцветные фонарики в виде гирлянд, которые висели
Ребят я увидела сразу. Они оживленно друг с другом беседовали, все, кроме… Кеная. Тот сидел на перилах и брымчал на электрогитаре. Увидев меня, парень перестал играть и… выпрямился. Я сглотнула, но кивнула ему, в ответ получив тоже неуверенный качек головой. Раньше он приветствовал меня долгими объятиями, бесконечными поцелуями в щеки, сопровождаемыми моим диким визжанием и дрыганьем, а я же, как только видела его, крепко прижимала к себе и не желала продолжительное время отпускать. Иногда парни подшучивали над нами, говоря: «Снимите себе номер» или там «Эй, эй, не забывайте, что вы тут ни одни». Мы не обижались на это, потому что понимали, между нами нет ничего такого, что могло бы быть между влюбленной парой…
«Мы лишь друзья», — твердили мы на очередной подкол ребят.
Лжецы…
Я вздохнула, когда взгляд Кеная резко упал вниз. Получается, он тоже думал о том вчерашнем инциденте, раз избегает со мной долгих зрительных контактов.
Отлично, черт побери.
Выходит, парень боится меня, как я его и не знает, каким образом теперь вести со мной общение и тому подобное?..
Ооох….
Мы идиоты.
Два идиота.
Я прошла к тройне и поздоровалась с каждым. Луи и Картер, хохоча, потискали меня немного, а Брэд только улыбнулся (скорее всего, искусственно).
— Рады тебя видеть, Селия, — взлохматив мои волосы, произнес Гарнер.
В раздраженности я пригладила торчащие пряди. Ненавижу, когда кто-то так делает, когда у меня на голове вполне приличная «прическа».
— Небольшая информация, — обнял меня одной рукой брюнет и указал пальцем на столик. — Там еда, всякие соки, вино и прочие гадости, которые купил Брэд. Насчет туалета…
Я засмеялась.
— Да, да, помню: в дом или под кустик.
Он разразился в хохоте.
— Отлично. Тогда веселись!
И чмокнул меня в щеку.
Я, скромно осмотревшись, решила взять пачку сухариков и пойти на качели. Усевшись да подложив под спину мягкую подушку, я открыла вкусняшки и принялась поглощать их, думая о том, как начать разговор с Кенаем. Но неожиданно меня вывел из этого состояния приземлившийся рядом Брэд с сигаретой в зубах. В одной руке он держал пластмассовый стаканчик, в другой — красное вино. Налив в белую емкость алкоголь, он протянул ее мне и вскинул брови вверх, мол, прими.
— С какой бы радости я должна это пить, если ты туда, наверняка, добавил яд? — процедила я не очень добрым голосом.
— Я не собираюсь тебя убивать. Это просто вино, — выплюнув сигару прями в урну, обрамленную ромашками, изрек он.
— Хм, ясно. Это объясняет, почему я тогда не умерла, выпив предложенную тобой таблетку от головы и воду.
Издался смешок.
— Ладно. Ты по любому здесь не просто так, — я сощурила глаза. — Чего ты хочешь? Если будешь вновь слать угрозы, чтобы я перестала общаться с Кенаем, знай, они не сработают. Это мое право — дружить с ним или нет, и ты не можешь мне указывать, понятно? Я и так закрывала глаза, сделала вид, словно того разговора не было и…
— … стой, стой, стой! — перебил Брэд, освобождая руки от всего и показывая их, словно признавая поражение или пытаясь успокоить меня. — Я лишь хочу извиниться за все.
Я в удивлении открыла рот, но потом быстро его захлопнула, чтобы не показывать своих настоящих эмоций.
— В самом деле? Поздновато, не находишь? — я уставилась на него своим фирменным испепеляющим взглядом.
— Я знаю, что нужно было сделать это раньше, но смелости не хватало к тебе подойти, — оправдывался Купер, пожимая плечами. — Реально, извини меня. За то, что сказал в кафе и за то, что напугал тебя.
Напугал?..
Я ухмыльнулась.
— Раньше Кенай уделял мне много времени, а когда появилась ты, стал меньше со мной общаться, спрашивать, как дела и так далее. Меня это разозлило. Я сначала сдерживал все внутри, но потом, почувствовав сильную ревность, не сдержался и сказал свое… «мнение» по поводу вашей дружбы или… черт знает, что между вами происходит. — Он сорвал маленький цветочек и, посмотрев на него пару секунд, резко сжал в руке, отчего я дернулась. — Я не должен был говорить тех слов. Просто… привык, что Кенай — мой лучший друг, он всегда со мной — и в холодный дождь и в палящее солнце. Я не привык его с кем-то делить. А тут пришлось… — краткая улыбка. — Раньше я был ничтожеством. Меня постоянно избивали, все по тому, что зачастую играл на улицах города песни своей любимой группы «Queen» и, видимо, кому-то сильно надоедал. Отец не разрешал мне играть на гитаре дома из-за психованных соседей и тонких стен. Как-то так. Один раз, когда меня колотили какие-то уроды, Кенай пришел на помощь. И с тех пор мы с ним лучшие друзья. Он поднял меня на ноги, заставил измениться и посмотреть на мир другими глазами.
— Я слышала эту историю из его уст, — выдохнув, произнесла я.
Брэд кивнул, как бы говоря «все ясно» или «что и стоило ожидать», затем, помолчав немного, продолжил:
— Я смирился с тем, что теперь есть ты, я и Кенай, а ни только мы с ним. Ты вроде бы неплохая девчонка, которая пережила немало, осталось без всего, а я наговорил тебе много чего нехорошего. Ты не виновата ни в чем. Прости. Прости меня, Селия. Я долго не мог спокойно спать, думая, как ужасно поступил тогда. Да еще и те придурки… они обзывали тебя по всякому, черт побери. Ты столько натерпелась…
Его лицо стало грубее: ноздри расширились, глаза сузились, а губы сжались в тонкую полоску.
Я горько ухмыльнулась.
— А кто сказал, что в жизни будет легко?
Брэд взглянул на меня и слегка улыбнулся.
— Знаешь, почему я такой грубый и веду себя, словно мне наплевать на все, что движется и дышит?
Я отрицательно покачала головой.
— Меня закалила жизнь. Со мной обращались кошмарно, не уважали мое мнение, всегда находился тот, кто обзывал или давал подзатыльник. И я понял, что сам мир — это ни что иное, как огромная задница, в которой люди всего-навсего — дерьмо, — ответил он и пробежался пятерней по волосам. — Никому неважно твое мнение, слова или поступки, все лишь живут для своей выгоды и пользы. Да, есть одни личности, которые тебя поддерживают, не дают превратиться в неизвестно что, но остальные — это мусор. Ты не нужен им, они не нужны тебе. Тупая взаимность.