Я возвращаю долг
Шрифт:
Он нравится мне... и уже не как друг, а как мужчина. За годы жизни с Олегом я перестала чувствовать себя женщиной. До женитьбы не умела, а после нее и подавно — принимать комплименты, слышать признания и получать подарки. Олег такого почти не делал, а если и случались «озарения», то они казались снисхождением с его стороны.
А Вэл... он будит во мне женщину одной своей улыбкой, нежным словом... это очень приятно... это заставляет радоваться, поднимает настроение.
Я не знаю, что он чувствует ко мне... могу только догадываться: по фразам, поведению, взглядам... Вчера он назвал
Эти печальные мысли все больше пускают корни в моей голове — у меня и Вэла нет будущего, не только потому, что я с детьми для него обуза, а больше даже из-за того, что он достоин лучшей жизни. Да и дети мои вряд ли его примут, например, Петя.
От былого чудесного настроения, с которым я проснулась утром, не осталось и следа. Уже ничего не радует — внутри меня снова готова поселиться хандра. Яркое солнце за окном, веселые крики детей, воюющих с Вэлом, приготовление любимого пирога, даже новое платье, которая я надела с утра — все кажется лишенным красок. И у меня никак не получается взять себя в руки.
Раздается звонок в дверь — неужели Олег? Набрался наглости и решил прийти снова. Ох, сегодня воскресенье. Дождусь вторника и — в ЗАГС. Хватит, нужно развестись с ним. Но за дверью не Олег, а Тамара Николаевна, староста нашего дома.
— Верочка, здравствуй, — говорит женщина немного натянуто.
— Здравствуйте, Тамара Николаевна, — если честно, я удивлена: соседи меня редко навещают.
— Ты не можешь выйти ко мне? — интересуется она.
— Конечно, — мое удивление растет в геометрической прогрессии.
Беру куртку и выхожу на лестничную площадку. Тамара Николаевна ждет меня молча. Но когда за мной закрывается дверь, начинает говорить с волнением в голосе:
— Вера, ты уж прости меня, но после вчерашних событий... Так уж вышло, что свидетелями произошедшего были многие жильцы нашего дома. Понимаю, что это не мое дело, но может, тебе помощь нужна? Я слышала, что ты больна.
Тамара Николаевна в прошлом педагог с большим стажем, а сейчас — ярый сторонник справедливости и порядка, выглядит немного растерянно. Приди она ко мне с такими словами пару дней назад, я бы просто ее прогнала, сказав, что это все ложь. Но все изменилось и мне больше не страшно говорить о своей болезни или о предательстве Олега.
— Да, я больна, — спокойно отвечаю, — онкология.
Вижу, как бледнеет Тамара Николаевна, но педагогическая выдержка берет свое, и она быстро приходит в себя, только голос немного дрожит:
— Какие прогнозы от врачей? — интересуется она.
— Пока хорошие, но требуется дорогостоящее лечение.
— Вера, — обращается ко мне тоном, не требующим возражений. — Мы хотим помочь тебе. Будет объявлен сбор, кто сколько сможет. Надеюсь, пусть немного, но мы соберем тебе на лечение.
Внутри меня словно бомба взрывается. Малознакомые мне люди хотят помочь, просто взять и протянуть руку помощи. Возможно ли это? Реальность ли?
— Тамара Николаевна, — проговариваю я,
— Вера, Вера, — она вздыхает, — у тебя такое прекрасное имя, а веры внутри нет. Это — не моя инициатива, так многие жильцы решили, просто я пришла «узнать правду». Ты уж прости, но мне никогда не нравился твой муж — выработанная с годами привычка дает о себе знать. Я с первого взгляда поняла, что он плохой человек, а ты хорошая, от тебя тепло исходит. Прими помощь, девочка.
— Спасибо Вам, — только и могу я проговорить.
По моим щекам бегут потоки слез, я обнимаю ее. Вот оно добро — в людях и их сердцах. Тамара Николаевна уходит, обещая зайти вечером. Я на ватных ногах, в слезах и с дикой улыбкой на устах, захожу в дом. На пороге меня встречает семья: Петька, Вовка и Вэл с Колей на руках... Улыбаюсь еще сильнее. Я буду жить! Я хочу жить! Вот они те, ради кого я хочу идти дальше!...
В дверь снова звонят.
— Тамара Николаевна, Вы что-то забыли? …
Но слова застревают у меня в горле. На пороге стоит полицейский.
— Здравствуйте, — говорит он.
— Здравствуйте, — чуть заикаясь, произношу я.
— Могу я увидеть молодого человека, который проживает в Вашей квартире? Олег Вейнов написал на него заявление об избиении.
Мое сердце с силой бьется о ребра и ухает вниз.
Глава 12. Вэл Ньюман
Да, если человек ничтожество, этого уже не изменить. Я ожидал чего-то подобного от мужа Веры: «низкие» люди и мстят низко. Значит, заявление на меня накатал? Прекрасно! Я в долгу не останусь — теперь точно его уничтожу. Сделаю все, что в моих силах, но этот гад получит по полной программе.
Я вижу спину Веры, вижу, как задрожали ее плечи, как она вся сразу поникла, хотя еще минуту назад смеялась и радовалась всему окружающему. Моя маленькая Вера...
— Конечно, Вы можете со мной побеседовать, — произношу четко и уверенно. — Где будем беседовать: здесь или в отделение поедем?
— Если можно, я бы поговорил с Вами здесь, — отвечает мне сотрудник.
— Вера, ты не против? — спрашиваю я.
— Нет, — еле слышно произносит она.
Пока Вера провожает сотрудника полиции на кухню, я успеваю достать документы. На входе мы сталкиваемся с ней. В глазах Веры проскальзывает страх, но, как только она замечает у меня в руках паспорт, страх сменяется удивлением, а затем обидой. Ну прости, родная, так и хочется закричать мне в ответ на ее немой вопрос, только сейчас не до этого, я просто тихо шепчу:
— Потом все объясню.
Она опускает голову и уходит в комнату с детьми.
Полицейский ждет меня уже во всеоружии: достал протокол для дачи показаний — приготовился записывать.
— Что ж, приступим, — говорит сотрудник полици. – Я — местный участковый, Когнин Иван Афанасьевич. В отделение полиции с заявлением о причинении легкого вреда здоровью обратился гражданин Вейнов. Мне поручено опросить Вас по инциденту, произошедшему между Вами и пострадавшим.
— Опрашивайте, — мне скрывать от участкового нечего. — Я так понимаю, Вам это нужно?