Я все знаю
Шрифт:
– Расскажите про ваше исследование, – попросил Чарльз, – над чем вы сейчас трудитесь?
– Это можно назвать клиническим экспериментом, – ответил Рэндалл. – Мы изучаем бихевиоральные аспекты сознания и их влияние на физическую сторону происходящего с человеком.
Питер кивнул и сделал шаг вперед. Он выглядел как торговый агент, приготовившийся как следует что-нибудь разрекламировать.
– Можно сказать, что мы с Рэндаллом находимся в преддверии разработки новейшего метода исцеления людей, имеющих гомицидальные наклонности. Мы разрабатываем стратегию, которая позволит нивелировать подобные психические
– Вы избавляете людей от гомицидальных наклонностей?
– Именно так.
– Это как вырезать раковую опухоль?
– Потрясающее сравнение, – улыбнулся Питер. – Да, можно сказать, так мы и поступаем, не считая операции, разумеется. Исцеление происходит в пределах сознания. Мы используем исключительно терапевтические методы.
Мужчины продолжали разговор. Рэндалл огляделся вокруг. Питер знал, как подать товар лицом; он умел заинтересовать потенциального мецената, пациента или исследователя, но никогда не выдавал всех своих секретов. Он действовал быстро и точно, будто бы идя по лезвию ножа. Рэндаллу такое никогда не удавалось.
У противоположной стены, между дубовыми колоннами, которые отделяли бар от ресторанной зоны, стоял какой-то человек. Он не двигался, не улыбался и не разговаривал с другими гостями. Когда Рэндалл заметил его и их взгляды встретились, человек не отвел глаз. У Рэндалла в голове застучала приглушенная боль. Он на секунду прикрыл глаза, надеясь, что мигрень не собирается разыграться прямо тут – ну пожалуйста, только не сегодня.
– И как, работает? – спросил Алекс.
– Мы все еще находимся на самой первой стадии исследования, – ответил Питер, – ее можно назвать подготовительной.
Рэндалл повернулся к незнакомцу спиной, изо всех сил пытаясь не замечать нараставшие приливы боли.
– Позвольте заметить, что мы весьма вдохновлены полученными на данный момент результатами. Впрочем, к сожалению, мы не можем распространяться относительно всех деталей. Боюсь, Питер уже сообщил вам больше, чем ему следовало.
Феликс выудил из нагрудного кармана визитку.
– Тем не менее, похоже, вы предпринимаете нечто грандиозное. Господи, сколько жизней вы можете сохранить, скольких людей спасете от верной смерти! Если все и вправду так серьезно, джентльмены, вы меня не на шутку заинтересовали. Я знаю многих, кто с удовольствием посодействовал бы вашему исследованию. Вы также можете обратиться ко мне, если вам потребуется дополнительное финансирование. Буду счастлив узнать, как продвигается эксперимент, когда вы сможете мне об этом сообщить.
Рэндалл взял визитку:
– Разумеется.
– Дорогой, ты не можешь весь вечер сидеть в углу. У нас же праздник!
Окружавшие Рэндалла и Питера мужчины расступились, пропуская Аманду. В своем длинном черном платье, усыпанном сверкающими серебристыми блестками, она выглядела просто божественно. Темные волосы волнами спускались ей на плечи, большие карие глаза смотрели прямо и живо, тело было сильным и подтянутым. Все в ее облике – макияж, прическа, маникюр, украшения – было элегантно и демонстрировало безупречный вкус.
Аманда обвила Рэндалла рукой и притянула его к себе.
– Полагаю, мой
– Так и было, – подтвердил Феликс, – мы разговаривали об их последнем эксперименте.
– В самом деле?
– Да, и он потрясающ.
– Кое-кто решительно не умеет хранить секреты, – Аманда поцеловала Рэндалла в щеку. – Надеюсь, вы заставили их подписать документы о неразглашении! Если честно, я бы не стала доверять им такую важную информацию.
Все засмеялись. В этот момент у Аманды зазвонил телефон. Она взглянула на экран и быстро отклонила звонок.
– Кто это? – спросил Рэндалл.
– Да так, никто, один меценат. Мне весь вечер звонят с поздравлениями, просто замучили.
Краем глаза Рэндалл уловил какое-то слабое движение. Он повернул голову и увидел нескольких официантов, возвращавшихся на кухню с пустыми подносами. Когда они прошли мимо, он снова заметил того же молчаливого гостя. На этот раз он стоял ближе, неподалеку от входа в уборные, и неотрывно смотрел на Рэндалла. На нем, как и на остальных, был смокинг, в руке он держал бокал, но ни с кем не разговаривал – и этот взгляд… он пронизывал насквозь.
– Послушай, а кто это? – спросил Рэндалл, притягивая к себе Аманду.
– Где?
Перед ними промчалась еще одна стайка официантов. Наконец они исчезли в кухне, но вместе с ними исчез и странный человек.
– Где, дорогой? – повторила Аманда.
Рэндалл огляделся по сторонам. В висках снова начинала пульсировать боль.
– Я потерял его из виду, но он стоял вон там и пялился на меня. Сначала он был около бара, а потом переместился к уборным. То еще зрелище, если честно.
Аманда вытянула шею и пригляделась к толпе:
– Как он выглядел?
– Не помню. Обычный мужчина.
– Высокий? Низкий? Какой у него был цвет волос? Я уверена, что знаю его; я могу вас познакомить.
– Да ничего особенного в нем не было, я никогда раньше его не видел. Примерно среднего роста, светлые волосы непонятного оттенка. Он был в смокинге и особо не выделялся, но мне не понравилось, как он на меня смотрел.
Аманда нахмурилась.
– Враждебно? Мне позвать охрану?
Рэндалл покачал головой:
– Нет, не важно. Не беспокойся, не надо охраны. Мне просто показалось.
Аманда еще раз осмотрела присутствующих. У нее на лбу залегла глубокая морщина.
– Ты уверен?
– Да, все хорошо. Я не хотел тебя пугать.
– Ты побледнел.
– Кажется, у меня начинается мигрень.
Из расставленных по периметру зала колонок послышались три громких удара. Толпа повернулась к сцене, на которую вышел пожилой человек с микрофоном.
– Леди и джентльмены, я бы хотел поблагодарить всех вас за то, что вы присоединились к нам, – начал он. – Этим вечером мы чествуем Аманду Брок, основательницу фонда «Хрупкие сердца». Этой женщине обязаны тысячи оказавшихся в затруднительном положении людей. Неисчерпаемая энергия, с которой Аманда занимается делом всей своей жизни, и ее готовность прийти на помощь всем нуждающимся доказывают, что в мире и по сей день существуют истинные доброта, сострадание и самопожертвование. Сегодня мы чествуем Аманду и с большой радостью думаем о всех тех, чьи жизни она изменила к лучшему!