Я выбегаю в пять тридцать: история о том, как с помощью бега пережить потери, найти опору в себе и стать мамой

Кара Мари

Следуя этим правилам, я избавилась от внутреннего диалога – хочу, не хочу и насколько, торгов – сегодня пропущу, а завтра пробегу чуть больше, давления на скрытые мотивы и манипуляции собственным сознанием. Все. И голова, и тело привыкли, что через двадцать минут после пробуждения они должны были бежать и не сопротивляться. Почти за год я смогла перевести бег из регулярного напряга в любимую привычку и подняла его на новый уровень – уровень бессознательно действия.

Большая ошибка каждый раз ждать вдохновения для выхода на пробежку. Оно может и не прийти. Чтобы спорт стал частью образа жизни, нужна

регулярность, подкрепленная дисциплиной: вот я бегаю по понедельникам и четвергам, три раза в неделю или каждое утро – выбирай как удобно. Не надо подвигов, не надо драмы, не надо внутренних диалогов с надрывом. Даже не пробуй прислушиваться к своему настроению. Просто будь последовательной: приняла решение – не думай, надевай кроссовки и беги. И да пребудут с тобой кайф, азарт, привычка и удовольствие от результатов!

Совершенно нормально, если через месяц тренировок ты не пробегаешь пять километров или твой темп больше шести. Это не ты плохо стараешься, это земля вращается в своем темпе. А ты двигаешься в своем. И рост зависит от исходных данных, с которыми ты вышла на дорожку: возраст, вес, отношения со спортом в прошлом, ежедневная нагрузка, питание, состояние здоровья, наличие детей и график работы, сон. Знаю-знаю, хочется каждый раз делать чуть больше и чуть лучше? Тогда держи в уме: результат – не чудо, а сумма усилий, приложенных по направлению к этому результату.

Свой рост я заметила даже не на цифрах, а потому что перестала во время бега думать о беге: правильно ли я дышу, как ставлю ногу, этот темп хороший или слишком медленный. И, наконец, начала замечать, как красиво деревья, сплетаясь на ветру ветками, греются друг о друга в мороз. Могла продумывать список покупок в гипермаркете и план на день, стала обращать внимание на других бегунов – во что одеты, видела ли я их раньше. И даже приветствовать их – кивком, улыбкой или взмахом руки, ведь мы все связаны одним словом – бег.

Еще в начале зимы на «Динамо» я попробовала поздороваться с Боксером. Месяца два мы просто кивали, пробегая мимо друг друга на стадионе, а потом он подошел и представился. Владимир – бывший военный со специфической стойкой мужчин их девяностых – приходил на стадион три раза в неделю, чтобы держать себя в форме: бегал и потом боксировал. При встрече я мысленно одевала его в длинный кожаный плащ и про себя называла Боксер – Новый русский.

Продолжал бегать на стадионе и парень в кепке и рукавицах, которого мы с Никитой приметили в первые разы наших пробежек. На мои приветствия он не реагировал, может, не видел, поэтому в какой-то момент я от него отстала, так и не выяснив, ни что за сверток он каждый раз оставлял в рабице и забирал после пробежки, ни как его зовут, ни почему он в рукавицах. Назвала его Огородник.

За год с начала бега моим лучшим результатом на пять километров стали двадцать четыре минуты и пять секунд. Не повод для хвастовства, но мой личный рекорд.

Но… Стоит только привыкнуть к чему-то, как вселенная-шутница тут же путает карты. В марте я запечатлела свой беговой «рекорд» фотографией в блоге, помыла кроссовки, убрала их в шкаф и переставила будильник с шести на семь, потому что тест на беременность показал две полоски. Я накупила витаминов, фолиевой кислоты и затаилась в ожидании чего-то нового, а Никита нанял дизайнера, чтоб грамотно перепланировать квартиру для появления детской.

Глава 11. Вдруг откуда ни возьмись

Я стала проводить ленивые утра в кровати. Могла долго смотреть, как в окне большие черные птицы перепрыгивают по голым веткам тополя, что-то друг другу доказывая. Потом свернуться калачиком спиной к Никите, попой упереться ему в бок, а стопы прижать к бедру. Он, не открывая глаз после сна, накрывал их ладонью, чтобы согреть. С тех пор как мы начали делать ремонт и разломали стену между двумя спальнями, чтобы сделать одну большую, старые батареи плохо отапливали получившееся пространство.

– Можно только кофту не снимать? – просила я его в начале прелюдии.

– Тогда я остаюсь в носках, – торговался он.

И все равно по утрам я просыпалась с холодным носом и ногами и по очереди тулила их к Никите погреться.

Никаких признаков беременности не было – только спать хотелось. На первом УЗИ поставили срок пять недель и шесть дней и дали послушать сердечко.

– Если я правильно считаю, то у нас будет скорпиончик, – сказала вслух, понимая по дыханию, что Никита проснулся.

– И что это значит? – он посильнее сжал мои стопы и начал мять и растирать мне подушечки пальцев ног. Я покрутила попой от удовольствия.

– Что будет с таким же классным характером, как я.

– Ты, Машенька, слишком хорошо о себе думаешь.

– Но переплюнуть тебя в этом таланте не под силу даже мне. Поэтому слава богу, что не лев. Двоим дифирамбы петь я не потяну.

– Почему двоим? Троим. Мама твоя тоже лев.

– Все нормальные девушки себе в парни выбирают мужчин, похожих на отцов. Я же выбрала похожего на маму.

– Достойное сходство, я считаю.

– Ладно, мне сегодня нельзя опаздывать, – дернула я ногу из руки Никиты, потому что он уж очень тщательно начал ее мять.

На работе было запланировано совещание руководителей и редакторов холдинга по поводу юбилея газеты – в апреле ей исполнялось сто лет. Мы намеревались увеличить подписку, провести какую-нибудь масштабную рекламную кампанию и собрать всех старожилов издания на банкет.

Мне нравилась газета: в ней был налет романтики и связь с литературными традициями. Я мечтала сделать ее современной и дерзкой, а надо было – предсказуемой и отвечающей запросам аудитории. Меня вообще тянуло к масштабным изменениям, но мне не хватало ни опыта, ни знаний, ни дипломатии, ни репутации.

Я чувствовала себя малюсеньким неподходящим винтиком, крутящимся во все стороны и пытающимся расшатать гигантский механизм, но понимала, что у меня только три опции: либо работать там, куда вставили, либо сорвать резьбу и быть замененным на более надежный, либо раскрошиться к чертовой матери себе в ущерб, но все равно ничего не добиться.

На совещании меня засыпали миллионом вопросов, на которые у меня были неправильные ответы. От злости я начала дрожать, словно в первую минуту выхода на улицу перед пробежкой в мороз. «Если так и будет продолжаться, придется, наверно, увольняться, – закипело у меня в голове, – и не видать мне декрета. Да что ж так колотит. Надо подышать, и все пройдет». Извинилась и вышла в ойпен-спейс, но и там все равно не отпустило.